— Господин следователь, а вы Пономаренко Ваську допрашивали? А то я его что-то в школе который день не вижу…

— Его родители забрали документы, — бурчит директор. — Не учится он у нас больше.

— Допросим, — обещает следователь. Ага, значит, до сих пор не допросили.

Дубов дописывает протокол и даёт мне его почитать. Читаю с изрядным скепсисом, который потихоньку испаряется. Ожидал намного худшего, но обороты в стиле «…увидев, как Пономаренко Василий избивает девочку, остановил его с использованием силы. Физических повреждений при этом не причинил…» меня успокаивают. Не Гоголь, но для полицеского чина нормально! Подписываю. Директор заверяет своей подписью.

Выхожу из кабинета. Как раз к концу урока по русскому успеваю. Шлёпаю туда потихоньку.

— Согласуйте с мадам Нелли, Татьяна Сергеевна, — советую русачке, когда узнаю от Кати, что нам поручают написать сочинение. Задание на неделю, минимальный объём — страничка.

— Почему ты так неуважительно Нелли Францевну называешь? — Цепляется ко мне училка.

— Почему же не уважительно? — Страшно удивляюсь. — Во-первых, она позволяет. Во-вторых, во Франции так принято. Так-то лучше называть фамилию, — мадам Ламберг, — но её нынешнюю фамилию мы не знаем. К тому же звучит чересчур сухо. По-русски звучит, как «госпожа Нелли», что же здесь неуважительного?

— И что я должна с мадам Нелли согласовать? — Меняет тему Татьяна Сергеевна.

— Чтобы мы перевели наше сочинение на французский язык и предъявили ей. Нам лишняя пятёрка не повредит.

— Хорошо, я поговорю с ней.

— И в каком формате писать сочинение?

— … — не понимает мой вопрос.

— В каком жанре? Рассказ, анекдот, история, эссе, повесть?

— В этом я вас не ограничиваю. Мне нужны, — загибает пальцы, — зимняя тема, грамотность и объём.

Филигранно учительница укладывается в урок. Сразу после её слов звенит звонок.

Надо бы, кстати, обдумать систему безопасности в школе. Охранник у входа — не вариант. А то припрётся в очередной раз какая-нибудь уголовная рожа.

Окончание главы 6.

Глава 7. К нам приходит Новый год

9 декабря, урок русского языка.

Училка по русскому языку по прозвищу «Русалка», хотя от русалки у неё нет ничего. Ни хвоста, ни красоты. Возможно, любит рыбу или купаться, но об этом мы не знаем. Выставляет оценки за сочинение.

— Вышегородцев!

— Три, — недовольно бурчит Эдик.

— Подождите, подождите, Татьяна Сергеевна! — Эх, не успеваю! Училка выводит тройку в журнале. По барабану ей, что тройка по любому предмету для нашего класса ЧП.

— Всем молчать! — Вскакиваю с места. — Ничего не говорить! Надо разобраться!

— Что ты себе позволяешь, Колчин? — Поражается Русалка. — Решил урок мне сорвать?

— Нет, Татьяна Сергеевна, наоборот. Мы сейчас что должны делать? Работу над ошибками, так? Вот давайте сначала её сделаем, а потом вы оценки выставите.

— Ты будешь учить меня, как урок вести? — Русалка изображает сардоническую улыбку. — Работу над ошибками вы сделаете самостоятельно.

— Мы не можем её делать самостоятельно, мы курс русского языка только начинаем проходить, — конечно, лукавлю, но формально-то я прав.

Поздновато спохватился, меня оправдывает неожиданность удара. Причём не в первый раз! Считал, что с этой стороны мы прикрыты, уже два раза училку на место ставили. Затем вообще из школы турнули. И вот опять!

Пару минут тупо пялился в проверенное сочинение, под которым стояла издевательская четвёрка. Потерял время, пока не сообразил, что происходит. И только я, со своими знаниями из прошлых жизней мог додуматься. Русалка поставила мне «недостающую» запятую и зачеркнула законное тире, из-за этих «ошибок» снизила оценку. Но хоть убей, не пойму, с какого рожна здесь должна быть запятая? Это не причастный или деепричастный оборот, мы их, кстати, не проходили. Не вводные слова, не обращение к кому-то, не обособленный оборот, не перечисление, не… не… не…

Так с какого рожна?! Она от фонаря что ли запятые нарисовала? Лишь бы пятёрки не выводить? Ах, ты старая грымза! Слышал как-то от Нелли про неё. Русалка утверждает, что сама русский язык на пятёрку не знает, намекая, что ученики тем более не могут. С одной стороны, можно засчитать, как огромное уважение к Великому и Могучему, а с другой… какого хрена ты произвольно меняешь пятибалльную систему оценок на четырёхбалльную? Кто позволил?!

— Разве не ваша обязанность объяснять, где и почему мы ошиблись? — Пока училка хлопает глазами, выхожу к доске и выписываю: «Русская зима — лучшее время года». Здесь она мне тире зачеркнула.

— Зима — подлежащее, время — сказуемое, — начинаю объяснения. — Добавлю, что в тех случаях, когда подлежащее и сказуемое являются именами существительными и между ними можно вставить связку, то тире необходимо. Словом-связкой в данном случае могут являться «есть» или «это».

Та, которая не знает русский язык на пятёрку, пытается хмуриться, но как это сделать, когда глаза становятся похожими на плошки. Так же аргументированно разношу её вторую поправку с запятой.

— Таким образом, Татьяна Сергеевна, вы сначала придумали мне ошибки, затем снизили оценку. Как вы вообще додумались до такого? Вы понимаете, что мы каждое слово вылизали? Прогоняли текст через проверочные программы в сети. Синтаксис там полностью не ловится, но от сомнительных мест мы избавлялись. Натурально упрощали предложения. Оставляли только то, в чём были абсолютно уверены. Так что давайте, объясняйте каждому его ошибки!

— Больно ты умный, Колчин! — Распаляется училка. — Раз так, сам урок проводи!

Она выскакивает из класса и громко хлопает дверью. Обдумываю случившееся. Быстро прихожу к выводу, что поставил перед ней задачу, которую она не может решить. Именно поэтому ей пришлось ретироваться.

Следствие из этого вывода совсем удручающее. Если не со всеми, то со многими она поступила подло. Хаотически расставила неправильные запятые и, само собой, теперь не может объяснить, какими правилами руководствовалась. Нет таких правил.

Ну что ж. Не впервой справляться самим. Приступим…

Кабинет директора. После уроков.

— Колчин, ты опять революцию устраиваешь? — Ластик смотрит на меня устало.

— А ваши учителя опять фальсификациями занимаются? — На мои слова Татьяна Сергеевна дёргается.

— Вы видите, Пал Михалыч, видите?! — В голосе прорезаются визгливые нотки.

— Опять будем