Несколькими секундами позже он осознал, насколько ему неудобно – тело напряжено, в лодыжку утыкалась рычаг переключения передач.

Оценив ещё более неудобную позицию Вики, Антон не мог сдержать смешка.

–Перестань,– чуть ли не зарычала она, сама между тем посмеиваясь.

–Ты выглядишь… потрясённой

–Спонтанный секс сегодня в мои планы не входил.

–Жалеешь?– прищурившись, уточнил Шереметев, силой воли заставляя себя не напрягаться, пока ожидал ответа.

–Нет, сожалений не дождёшься.

Виктория оглядела себя и попыталась натянуть юбку обратно на бёдра.

–Ты что-то слишком развеселился. А я тебя покусала, кстати. Прости.

–Где покусала?

–Вот тут,– пробормотала она и, наклонившись, чмокнула укус над ключицей.

Вика соскочила с Антона на пассажирское сиденье, пытаясь привести себя в некоторый порядок и думая, что по ней точно видно, чем она сегодня занималась. Рыданиями и сексом.

Антон тоже привёл одежду в нормальный вид и разглядывал укус Вики в зеркало заднего вида. Затем покачал головой.

–Надеюсь, никто не заметит.

–А если заметит, то что? Ты взрослый мужчина, у тебя может быть своя страстная личная жизнь.

Шереметев пожал плечами.

–Именно она… страстная и личная… сегодня у меня и появилась.

Вика почувствовала, как что-то сжалось в животе от его слов, словно бы она только осознала, чем они тут занимались.

Она взглянула на Антона, который смотрел на неё и, наверное, думал о том же самом.

Добавить было нечего.

* * *

В дом они вошли по отдельности и не сразу. Первой в особняк проскользнула Вика, тем же самым путём, которым его покидала. Она не могла рисковать и входить в том состоянии, в котором находилась, через парадный вход.

Антон последовал за ней минут через двадцать. Перед этим хорошенько осмотрев себя, чтобы удостовериться, что «автограф», оставленный Викторией на его теле, не заметен. Антон понимал, что, вероятно, выражение лица у него слишком напряжённое, но что он мог поделать? Как иначе ему реагировать на всё, что он услышал сегодня от Вики?

Шереметев напрягся ещё больше, когда прошёл по холлу и увидел, как из гостиной вышел Роман. Холёный, улыбчивый, этакий добродушный дядюшка.

Антон очень старался сдержать данное Вике обещание – не натворить бед. Это было крайне сложно.

Ерохин обсуждал с Тиной фото Виктории в журнале.

–Посмотри, она чудо, как хороша. Взгляни на это лицо, на это тело… – Антон притормозил, пытаясь слиться со стеной, не привлекать внимания, но Роман уже обращался к нему.– Антоша, дорогой, посидишь с нами? Ты же видел этот журнал? Фото Вики? Бренд предложил нам ещё две фотосессии с её участием. Моя невестушка не перестаёт меня удивлять. И не только меня, видимо,– хохотнул он.

Тина забрала у него журнал и закрыла его, чтобы сменить тему, но Романа уже понесло.

–И я вдруг подумал, может, нам надо повысить стоимость контракта? Вика, как жемчужина в агентстве, разрыв по ставкам её услуг и услуг других моделей не так уж велик. Надо это исправлять. Любой бы так подумал, увидев эти фото. Верно? Ты же у нас бизнес-стратег, как думаешь, я не ошибаюсь, вкладывая в персонал? Партнёры согласятся на новые условия? На повышение тарифов?– Роман расхохотался.– Ещё и деньги в семье останутся.

Тина посмотрела на Антона внимательно, словно просила ничего не предпринимать. Хотя, конечно, знать о его разговоре с Викой она не могла.

Только в этот момент Шереметев подумал, что не сможет долго сдерживаться. Ему надо как-то покинуть этот дом без последствий. Потому что желание начистить морду ухмыляющемуся Ерохину было практически непреодолимым. Виктории придётся его простить, если он не выдержит.

* * *

Вика прижалась к двери собственной спальни, как только та закрылась за ней. Стояла так достаточно долго и думала о том, что произошло. В какой-то момент она поняла, что готова рассмеяться, словно маленькая девочка. Она только что сняла огромный камень с души, призналась Антону в самых страшных своих тайнах, и была счастлива, сияя, как чистая капля росы под утренним солнцем.

Она скинула туфли и потянулась к молнии на юбке, чтобы расстегнуть и снять её. Верх тоже полетел на пол по пути к ванной. Посмотрев на собственное отражение в зеркале, Вика вздохнула. Ей никогда не нравилось то, что она в нём видела. Зеркала были её врагами, которые отражали все её недостатки, неуверенность и низкую самооценку. Хотя многие бы ещё насчёт последнего поспорили. Но Вика знала, что Роман долгие годы втаптывал её самооценку в грязь. И вполне успешно.

Тряхнув волосами, она залезла в душ, чтобы смыть следы слёз и ещё кое-чего со своего лица, тела и души.

Вода брызнула ей в лицо, словно осенняя питерская морось. Капли чиркнули по коже, даря облегчение и чистоту.

Вика представила себя под дождём на улице: обнажённой и свободной.

И никому ничего не должной.

Хриплый и настойчивый мужской голос резко ворвался в её мысли.

Она открыла глаза и в шоке уставилась на Шереметева, внезапно оказавшегося в её ванной. Он смотрел на неё жадным взглядом и что-то говорил, но Вика ещё не до конца вернулась в реальность, чтобы понять Антона.

–Что ты здесь делаешь?– пробормотала она, инстинктивно прикрывая грудь руками.

Этот бесполезный защитный жест не вызвал у Шереметева ничего, кроме улыбки.

–Хотел тебя увидеть,– заявил он, начиная раздеваться, чтобы присоединиться с ней.

–Ты сумасшедший,– пробормотала Вика, когда он шагнул под острые струи её персонального дождя.

–Пускай так,– произнёс он, обнимая её тонкую талию и целуя в плечо.

Их обнажённые тела соприкоснулись, и Вика животом ощутила горячую настойчивость его возбуждённого члена. Ей ужасно хотелось сжать его в ладони и направить в себя, но вместо этого она привела вполне резонный довод:

–Нас могут застукать.

Антон лишь снова отмахнулся:

–Пускай так.