Хоть и считалось, что маги владеют стихиями, на практике выходило наоборот.

– А вы почему не надеваете кольчуг? – спросил он, чувствуя себя в металлических пластинах словно в кастрюле.

– Чтобы не мешать магическим потокам, – непонятно бросил Родерик, обернувшись куда-то в сторону башни.

– А мечи? – не отставал Ричпок, руку которого теперь оттягивал клинок.

– Они не помогут в сражении с тварями хаоса, – ответил Родерик. – Это порождения стихий. Железом не победить ни воздух, ни воду, ни остальное.

– Зачем же мне его выдали?

Меч был хорошим, насколько Ричпок разбирался в оружии: с резной рукояткой, которая идеально легла в ладонь и не скользила, не длинный – всего в полруки. Ричпоку отчего-то не хотелось с ним расставаться.

– Вдруг кого-то сорвет, – ответил Родерик. – Тогда можно обойтись и железом. Если есть тело.

Ричпок хмыкнул и спрятал клинок в ножны. Когда сорвало Джемму Кристо, она уложила полпатруля. Вряд ли какой-то ножик поможет, если сорвет Адалхарда.

В глубине души Ричпок даже ему симпатизировал. В отличие от других магов этот приносил реальную пользу империи: управлял академией, командовал патрулем и, кажется, искренне делал все, на что способен. Вот только этого было мало. Как можно справиться с хаосом, если ты – его часть?

Стена и постоянные Охоты не давали покоя Ричпоку. Овеянные ореолом опасности и побед патрульные то и дело рисковали жизнью, многие погибали, и потом все повторялось снова. Это означало лишь одно – нужны перемены. В самом деле: ждать, пока загорится фонарь, потом идти через хаос одним и тем же маршрутом, заряжать какой-то там артефакт…

– Почему вы не используете артефакты в Охотах? – спросил он.

– Они ведут себя непредсказуемо в хаосе, – ответил Родерик. – На постах есть, вплетенные в материю, но и их постоянно приходится обновлять.

– А сердце хаоса? – не отставал Ричпок.

Несмотря на его прагматичность, все это было интересно и даже захватывающе. Может, всему виной доспехи и меч? Но кровь как будто потекла быстрей в его теле.

Родерик Адалхард помолчал, снова посмотрел куда-то в сторону.

– Сердце хаоса? – переспросил он, вспомнив о Ричпоке. – До него мы точно не дойдем. Послушайте, может, это не такая уж хорошая идея…

Вообще-то поначалу Ричпок тоже так думал. Но чем дольше он размышлял над предложением пойти в хаос, тем больше оно ему нравилось. Он всегда старался вникнуть в проблему как можно глубже – это и вознесло его на самый верх. А еще, конечно, интриги, манипуляции и умение убирать со своего пути лишних людей. Хотел бы он знать, кто убил императора. Не девочка Адалхарда же, в самом деле.

– Вы так быстро меняете свои решения? – насмешливо переспросил Ричпок. – Не хотите ли вы сказать, что я зря облачился в эти доспехи времен великой войны? Либо же вам нравится делать из меня посмешище на потеху вашим патрульным?

– Я не хотел вас оскорбить, – спокойно ответил Адалхард. – Но обычно люди чувствуют себя уверенней с оружием и защитой.

Люди. Как будто он не человек. Все эти великие магические роды – пережиток прошлого. Давно пора уравнять в правах и ровных, и тех, на ком боги ошиблись. Особенно ярко проявлена несправедливость в вопросах наследования, и Ричпок уже готовил предложение для Совета.

Серое небо разорвалось на клочья облаков, и кольчуга заблестела серебром. Ричпок ловил на себе насмешливые взгляды магов, но и они казались ему забавными со всеми этими плащами и разномастными палочками. Адалхард носил с собой посох, и в этом Ричпок видел исконный мужской комплекс по поводу размера.

Отряд собрался больше, чем он ожидал: они с Адалхардом, четверо бывалых патрульных и с десяток магов огня, которые пыжились друг перед другом и сыпали искрами точно смолистые ветки.

– Это будет считаться за полноценный поход в хаос, – настойчиво уточнил Адалхард. – После возвращения я смогу отправить первую партию огневиков по домам. Теоретически, королева может поджидать нас прямо у входа, так что мы дадим пророчеству шанс исполниться.

– Да-да, – нетерпеливо подтвердил Ричпок. – Я же напомню, что, если я погибну, ваше разрешение на брак утратит силу. А тот член Совета, что сядет на мое место, вполне может передумать и не поставить свою печать.

Родерик одобрительно усмехнулся, оценив его страховку, положил ладонь на ствол дерева, которое было частью Стены, и вся она словно ожила: задвигались сучки и ветки, скрученный листок закружился и опустился прямо под ноги Ричпоку – точно цветок, брошенный с балкона девушкой, провожающей возлюбленного на войну.

Ричпок искренне считал любовь одной из злых шуток богов. Вот и у грозного Адалхарда нашлась слабина.

– Родерик! – та самая девушка, магичка огня, подбежала к отряду и остановилась, будто не смея идти дальше.

Да, хорошенькая, вся словно сочное яблочко, но точно не стоит того, чтобы рисковать из-за нее жизнью.

– Идите к группе, студентка Алетт, – сурово ответил Адалхард, и румянец на ее щеках словно остыл.

А вот это Ричпок одобрил. Субординация нужна, без нее никак. Будь у него жена или невеста, она бы записывалась к нему на прием, как и прочие.

– Поговорим, когда я вернусь, – добавил Адалхард мягче.

Стена заскрипела, застонала и раздвинулась, образовав небольшой проем. Родерик ступил в хаос первым, и Ричпок шагнул за ним следом.

***

Сперва он ощутил брезгливость – все равно что нырнуть в забродивший кисель. Кливер Ричпок задержал дыхание и осторожно втянул плотный воздух сквозь сжатые зубы. Серое небо без солнца и облаков, серая земля, а посередине – горстка людей.

Он обернулся, но Стена растворилась в тумане, хотя они прошли всего пару шагов. А быть может, они кружат тут уже пару часов и теперь останутся навеки в вонючем хаосе, превратившись в слуг королевы.

– Вы в порядке? – спросил Адалхард.

Его глаза стали пронзительно-белыми, точно раскаленный донельзя металл. Плащ слегка развевался, хотя никакого ветра не было.

– В порядке, – соврал Ричпок.

– Можем вернуться, – предложил он. – Фактически, мы уже зашли в хаос. Если бы среди нас был избранный, то мог бы повстречать королеву. Приказ выполнен.

– Нет, – отказался он через силу. – Я еще не понял, что к чему.

Адалхард криво усмехнулся и пошел дальше, а Ричпок последовал за ним, держась поближе к широкой спине.

Рядом с Родериком Адалхардом он казался себе меньше и незначительней, словно бы становясь еще более сутулым, кривым и невзрачным. Он привык к своим физическим несовершенствам и не замечал их, а теперь вдруг подумал – каково это, проживать жизнь в теле, вылепленном богами совсем по иному лекалу.

И