Марусе вспомнилась шутка из тех, в которых только доля шутки, остальное – правда: «Как жизнь? Как в сказке: чем дальше, тем страшнее…» Борьба добра со злом в жизни Марусю как раз и занимала. Похвала Дремова ей была, конечно, приятна. Но огорчало то, что два ее главных сейчас дела, если и продвигались, то микроскопическими шажками. Время идет, усилия прилагаются, а толку – чуть… Официальное следствие по делу об убийстве друга Ивана Трофимовича тоже застопорилось, дело, возможно, превратится в висяк. А смерть Симы Малышев спишет на самоубийство…

«Не-ет, мы еще поборемся!» – решила Маруся. Вначале нужно сделать все от нее зависящее, исчерпать все возможности, а тогда уж… А тогда придумать новый план. «Запомните, Марусенька, замков или сейфов, которые нельзя было бы взломать, не существует в природе, – вспомнила она слова Полевого. – Каким бы сложным ни был код доступа, опытный мастер рано или поздно его подберет». Ключевые слова – опытный мастер. Ее и врачом-то опытным еще нельзя назвать, а уж сыщиком и подавно. Малышев так вообще дилетанткой обозвал…

Громко хлопнула входная дверь. Маруся прислушалась. Митька Кузнецов уже давно дома, его родители придут еще не скоро, Татьяна Шведова тоже на работе, Николай Шведов уехал в командировку. Катя? Она вроде говорила, что сегодня вернется поздно…

Катя, румяная с мороза, вошла в комнату и, не раздеваясь, присела на краешек дивана.

– Катюш, чего так рано? А почему странная такая? Еще что-то случилось?

– Случилось, Марусь. Как бы тебе сказать… Павел, он… Понимаешь, он ходил смотреть место будущих раскопок…

– Павел ходил смотреть место будущих раскопок, это я поняла, Катюш, – нетерпеливо повторила Маруся, откладывая вязание. – Ну и? Ты его встретила? Он просил что-то мне передать?

Катя замотала головой.

– А что тогда? Кать, да говори же!

– Там… растяжка была, наверное, еще со времен войны осталась, – через силу выговорила Катя. – И Павел… подорвался.

Она еще что-то говорила, Маруся слышала голос подруги и видела ее участливые глаза, однако вдруг лицо Кати стало терять четкие контуры, расплываться, а звук пропал, как будто его выключили. А потом выключили и свет.

Часть четвертая

26

Маруся пришла в себя быстрее, чем Катя успела сунуть ей под нос ватку с нашатырем.

– Жив? – спросила она.

– Жив, но состояние тяжелое, – сказала Катя. – Минно-взрывная травма, множественные осколочные ранения головы, туловища и нижних конечностей. Сама понимаешь…

– Он в нашем госпитале, да? Мне нужно туда, – Маруся попыталась встать с дивана, но Катя ее удержала.

– Хочешь снова в обморок хлопнуться? Там справятся и без тебя. А тебе нужно полежать и отдохнуть.

Маруся и сама чувствовала себя не в силах ни пререкаться с Катей, ни тем более стремглав куда-то бежать.

– Как же это я поплыла, – виновато протянула она, потирая кончиками пальцев висок, – давно со мной такого не случалось…

– Неудивительно, столько переживаний в последнее время, – покачала головой Катя. Вдруг она замерла и уставилась на Марусю широко открытыми глазами. – Слушай, а ты часом не того? Не беременна?

– Спорим, сейчас ты спросишь, кто отец, – слабо улыбнулась Маруся. – Нет, не беременна. Наверное, действительно перенервничала…

– Вот и я говорю, надо отдохнуть, – Катя, казалось, была слегка разочарована. Наверное, в мечтах уже укачивала пухлого розовощекого младенца, как две капли воды похожего на… Марусю, кого же еще? – Сейчас чайку заварю, Света Кузнецова грозилась нас ватрушками угостить. Если, конечно, Митька сам все не слопал. Ватрушки с чаем – это же какая вкуснотища!.. Марусь, пока Павел жив, жива и надежда. Хуже, когда уже ничего нельзя исправить…

– Кать, как это произошло? – спросила Маруся. – И где, на развалинах костела Святой Анны? Что за растяжка? Как он мог подорваться?

– Да, на развалинах костела, – снова кивнула Катя. – Подробностей не знаю, что услышала, то и пересказываю. В госпиталь товарищи из органов приезжали, сказали, что растяжка на развалинах была установлена, возможно, с военных времен.

– А кто вызвал «скорую» и милицию?

– Помощник Павла.

– Когда война закончилась, Павел еще пешком, как говорится, под стол ходил, – с горечью выговорила Маруся. – А вот поди ж ты, настигла и его… Ой, что же это! – внезапно воскликнула она. – Там же, на развалинах костела, Митька с друзьями все время лазал! Выходит, и он, и другие мальчишки тоже в любой момент могли… Я ему говорила, чтоб были осторожнее, но разве ж они послушают! Ой, мамочки, ужас какой!

– Следователь говорил, что Павел обследовал место будущих раскопок уже не первый раз. То есть и раньше жизнью рисковал…

– Только бы он остался жив, – подняв глаза к потолку, прошептала Маруся, – только б он остался жив…

Полежать Марусе пришлось дольше, чем она собиралась, к вечеру у нее поднялась температура, которая держалась три дня. За это время Катя не единожды убедилась в справедливости утверждения, что врачи сами болеть не только не любят, но и не умеют…

Выйдя после болезни на работу, Маруся Павла в госпитале уже не застала. Когда состояние Пожарского стабилизировалось, его отправили военно-транспортным самолетом в Москву.

Но главную новость, потрясшую Марусю до глубины души, сообщил ей Полевой. Малышев намекнул ему, а кто-то из бывших коллег подтвердил, что растяжку, на которой подорвался Павел, установили не тридцать с гаком лет назад, а за несколько дней до взрыва, буквально на днях.

– То есть как на днях? – Маруся потрясла головой, пытаясь упорядочить хаотически заметавшиеся мысли. Попытка оказалась тщетной. – На развалинах костела Святой Анны кто-то недавно установил растяжку? Зачем?! Нет, это какая-то ошибка…

– Вероятность ошибки никогда нельзя исключать, но в данном случае эксперты не сомневаются, – задумчиво произнес Иван Трофимович. – Они тщательно исследовали место взрыва, еще и погода подсобила. Три дня назад был, если помните, сильный снегопад, так вот растяжку установили уже после того, как выпал снег.

– Допустим, – сдалась Маруся, – спорить с криминалистами мне трудно, да и бессмысленно. Тем более их вывод объясняет, почему раньше не пострадал никто из мальчишек, которые лазили по развалинам костела. Счастье, что в эти три дня они туда не совались! Но тогда… получается, что растяжку на развалинах установили… в расчете на Павла?!

– Боюсь, именно так и получается, – кивнул Полевой.

– То есть и он пострадал не случайно… Иван Трофимович, вы не находите, что за последнее время произошло слишком много неслучайных случайностей? Вам не кажется это странным? Так, ладно, об этом я подумаю чуть позже. Вернемся к Павлу. Он приехал в Чкаловск осмотреть