Всё огромное поле почти разом покрылось султанами взрывов, а спустя мгновения, к этому инферно присоединилась и артиллерия мехкорпусов. Здесь 4 полка тяжелой артиллерии в сумме насчитывали 144 орудия М-10 и М-30, которые работали по площади в 2-3 квадратных километра, а если к этому прибавить еще и работу миномётов, которых в общей сложности тоже было больше двух сотен, то можно было представить, что творилось на немецких позициях. Ровно десять минут наша артиллерия обрабатывала немцев, после чего она смолкла, и вперёд двинулись танки. КВ и Т-34 не встречая сопротивления, неумолимо, стальной стеной накатывались на немногих выживших немцев, всё поле было покрыто горящей немецкой техникой, а тут и там массово валялись тела немецких солдат, или их фрагменты.

Генрих фон Фитингхоф неверяще смотрел в бинокль на происходящее, за какие-то десять минут его корпус перестал существовать, в такое просто невозможно было поверить, но так было. На месте его войск сейчас были только многочисленные дымы от горящей техники, а со стороны противника наступали танки, причем не те, про которые им говорили, а новые, явное тяжёлые, а ему теперь абсолютно нечем было их встретить. В этот момент к нему подбежал посыльный.

-Господин генерал, пробитый нами вчера проход перерезан, а на нас с той стороны надвигаются русские танки, много, причём их сопровождает большое количество бронетранспортёров с пехотой.

Это конец! — Только и подумал Генрих фон Фитингхоф. Мой корпус уничтожен, а спереди и сзади накатываются волны русских варваров. Генерал хотел застрелиться от такого позора, но ни как не мог на это решиться. Так в раздумьях его и застала передовая группа 2-го мехкорпуса. О происшедшем Гудериан узнал только на следующий день от немецких разведчиков фон Фитингхофа. Семеро солдат под командованием лейтенанта смогли вырваться из этой ловушки и ночью незаметно пересечь линию фронта.

Жаль конечно, что наврядли такой финт получится снова, хотя полностью исключать подобное нельзя, но и так мы нанесли немцам очень болезненный урок. Как мы узнали позже, Гитлер объявил трёхдневный траур в рейхе по уничтоженному корпусу. Всё же мы уничтожили элиту немецких войск, сейчас в СС существует жесточайший отбор, и там служат только самые лучшие, это намного позже туда гребли уже всех подряд, даже недомерков.

Спустя ещё пару дней я отдал приказ войскам на отход, занимаемые ими позиции пришли в негодность, хотя наши потери не очень большие, по ходам сообщения бойцов, когда нет угрозы атаки, отводят назад и в первой линии только пулемётчики и бойцы в потернах, которые надёжно защищены от полевой артиллерии противника. Этим простым действием мы сберегали бойцов. Зачем им было сидеть в окопах под вражеским обстрелом, если можно было просто отвести их на вторую линию окопов в сотне метров от первой по многочисленным ходам сообщений. Тем не менее за эти дни наши позиции были основательно разбиты немецкой артиллерией, хорошо ещё, что в воздухе был относительный паритет. Бомбёжки конечно есть, но не такие, когда враг полностью господствует в воздухе. Наши истребители гоняют немцев, хотя потери там огромные. Несмотря на то, что новые И-18 практически не уступают мессерам в скорости, а по вооружению даже их превосходят, вот только опыт… В основном немецкие лётчики пока превосходят большинство наших пилотов в мастерстве, но это не надолго, война учит быстро, и те, кто сейчас выживут, быстро станут опытными пилотами.

Оба мехкорпуса после уничтожения нами 46-го моторизованного корпуса немцев, отошли назад к линии укрепрайонов и встали сразу за ними, правда не вместе. Они разошлись в стороны и стали в оперативном резерве. А тем временем в Москве приняли самолёт с Генрихом фон Фитингхофом, которого сразу после короткого допроса в Минске, отправили самолётом дальше в столицу, всё же это был первый немецкий генерал захваченный нами в плен в этой войне. Вот так к середине июля немцы наконец дошли до линии укрепрайонов, где и встали. В этот раз все укрепления были в полном порядке, полностью вооружены, а приданные им войска заняли свои позиции между дотами. Кроме этого линия обороны была усилена старыми танками, которые просто вкопали в землю, разумеется перед этим добронировав их башни. Пару дней немцы пробовали то тут, то там прорвать линию укреплений, но везде получили отлуп. Все их атаки были с лёгкостью отбиты, а когда они попытались поддержать их огнём тяжёлой артиллерии, то с ними тут же вступили в контрбатарейную борьбу заранее размещённые здесь дальнобойные гаубицы А-19 и МЛ-20. Новые М-10 и М-30, как имевшие меньшую дальность стрельбы, работали по атакующим немцам, а их более старые, но дальнобойные товарки боролись со своими коллегами с противоположной стороны. На третий день, подтянув резервы и немного разведав русские позиции, немцы при поддержке артиллерии пошли в атаку. Только и эта попытка с треском провалилась, сначала по ним отработали установки залпового огня, а затем к этому процессу присоединилась и артиллерия с миномётами. Через десять минут интенсивного обстрела, вперёд пошли танки, а сразу за ними бронетранспортёры. Поскольку в этот раз немцы атаковали на большей площади, то и плотность нашего огня была намного меньше, но и этого хватило, тем более, что сразу после этого в контратаку пошла бронетехника. КВ и Т-34 выбивали уцелевшие немецкие танки и подавляли немецкие полевые пушки, а бронетранспортёры и бойцы добивали немецкую пехоту. В итоге немецкая атака закончилась полным разгромом, но и мы увлекаться не стали, я командиров мехкорпусов с самого начала так накрутил, что они, продвинувшись вперёд километров на 5, повернули назад. Главное, что немцы опять основательно получили по своей наглой арийской морде. В принципе я мог бы тут держаться достаточно долго, но обстоятельства сложились так, что не всё тут зависело от меня.

Ещё в прошлом году, на заседании генштаба, я предупреждал о ненадёжности прибалтов, но меня не захотели слушать. И вот теперь наступила расплата, на юге у Кирпоноса всё складывалось более менее. Хоть он, как и я отступал, но не было паники и беспорядочного отступления. Под Дубно даже нанесли сильнейший удар по немецким танкам, не в такой ловушке, что я устроил немцам у себя, но тем не менее не намного слабей. Не было той кучи разрозненных ударов разных частей под непрерывными бомбёжками немецкой авиации и того катастрофического разгрома, когда немцы с минимальными потерями разгромили намного большее количество наших танков. Пускай часть из них выбыла по техническим причинам, но ведь главное результат, а он был в пользу немцев.

На этот раз 4-ый