Затем все ангелы приблизились к нему. Господь посвятил его в сан и помазал миром из сосуда, который держал тот из ангелов, кого он прежде оставил на пороге ковчега. Из того же сосуда почерпнуто было миро, что служило впоследствии для посвящения королей-христиан Великой Бретани, вплоть до отца Артура, короля Утер-Пендрагона. Далее Господь вложил ему в руку посох и надел на один из пальцев кольцо, коего ни один смертный не смог бы переиначить, ни одна сила – изъять драгоценный камень.

– Иосиф, – рек он ему, – Я помазал тебя и посвятил в сан епископа перед всем Моим народом. Узнай же смысл тех одеяний, что избрал Я для тебя: сандалии остерегают, чтобы не делал напрасных шагов и держал ноги в сугубой чистоте, да не коснутся никакой злокозненной скверны и для того лишь ступают, чтобы подать совет и добрый пример тем, кто в этом нуждается.

Две одежды[190] поверх исподнего[191] – белые, в напоминание о двух сестрах-добродетелях, целомудрии и девственности. Капюшон, покрывающий голову, – знак смирения, что понуждает идти с лицом, потупленным долу, и терпения, коего невзгоды и препоны не свернут с истинного пути.

Стола[192], висящая через левое плечо, указывает на воздержание; ее носят так потому, что левой руке свойственно раздавать, как правой – удерживать. Паллий[193], подобный ярму на шее быка, означает служение всем добрым людям. Наконец, мантия, или верхняя плащаница, – алая, чтобы тем изъявить любовь к ближнему, коей надлежит быть пылкой, как пламенеющий уголь.

Загнутый жезл, который должна держать левая рука, несет в себе два значения: мщение и милосердие. Мщение – по острию, его завершающему; милосердие – сообразно плавному изгибу. Ибо епископу следует вначале обратиться к грешнику с милосердными увещеваниями; но, если он найдет его закоснелым сверх меры, не колеблясь покарать его.

Кольцо, надетое на палец, есть символ брака, заключенного епископом с Церковью, тех уз, что не расторжимы никакою силою.

Рогатая митра означает исповедь. Она белая, в силу очищения, приносимого отпущением грехов. Два рога соответствуют: один раскаянию, другой епитимье[194], ибо отпущение грехов приносит плоды лишь после искупления или понесенного наказания.

После этих наставлений Господь возгласил Иосифу-сыну, что, возведя его в сан епископа, Он возложил на него ответственность за души, коим он должен указывать путь. И в то время как оному поручено было попечение о душах, отцу его Он предоставил заботы телесные и обеспечение всех нужд общины[195].

– Теперь ступай, Иосиф, – добавил Господь, – пойди и воздай жертву Моею плотью и Моею кровью, перед очами всего Моего народа.

Тогда все увидели, как Иосиф-сын входит в ковчег и ангелы кружат над ним. И то было первое причастие у алтаря. Иосиф был краток, совершая его; он вымолвил лишь такие слова Иисуса Христа на Тайной Вечере: «Держите и вкушайте, сие есть истинное тело, которое претерпит муки за вас и за народы[196]». Затем, взяв вино: «Держите и пейте, сия есть кровь Нового Завета, Моя собственная кровь, которая будет пролита в отпущение грехов»[197]. Он произнес эти слова, кладя хлеб на патену у чаши; и вмиг стали хлеб плотью, а вино кровью. Он явственно увидел в руках своих тело младенца, чья кровь, чудилось, изливается в чашу. Оцепенев от смущения при виде сего, он не знал, как поступить далее: он оставался недвижим, и слезы в изобилии хлынули из глаз его. Господь рек ему:

– Расчлени то, что ты держишь, и раздели его на три части.

– Ах, Господи, – отвечал Иосиф, – сжальтесь над Вашим слугою! Никогда мне не достанет сил расчленить столь прекрасное создание!

– Исполни Мое повеление, – ответил Господь, – или отринь свою долю Моего наследия.

Тогда Иосиф отделил голову, а затем туловище от прочего, так легко, как будто плоть была сварена; но он повиновался не иначе как с трепетом, вздохами и обильными слезами.

И как только он начал разъединять это, все ангелы преклонили колена перед алтарем и так пребывали до тех пор, пока Господь не сказал Иосифу:

– Чего ты ждешь теперь? Вкуси то, что пред тобою, сиречь твоего Спасителя.

Иосиф пал на колени, бия себя в грудь, и умолял простить его грехи. Поднявшись, он снова увидел на патене то, что по облику было хлебом. Он взял его, поднял, возблагодарил Господа, открыл рот и хотел было вложить оное; но хлеб обратился в цельное тело; он тщился отдалить его от лица; непреодолимая сила ввергла его в рот. Как только оно там оказалось, он ощутил, как на него нахлынула неизреченная сладость и упоение. Затем он взял чашу, выпил вино, в ней заключенное, которое, приблизившись к его губам, преобразилось в истинную кровь.

Когда причастие совершилось, один из ангелов взял чашу и патену и положил их одну на другую. На патене находились во множестве подобия ломтей хлеба. Другой ангел возложил обе руки на патену, поднял ее и вынес за пределы ковчега. Третий взял пелену и последовал за вторым. Когда они вышли из ковчега и предстали перед всем народом, раздался голос:

– Малое племя Мое, отныне возрожденное! Я принес искупление; вот тело Мое, которое ради вашего спасения избрало участь родиться и умереть. Приложите же усердие, чтобы принимать милость сию с благоговением. Тот не может быть ее достоин, кто не чист делами и помыслами и не утвердился в вере.

Тут ангел, несший патену, преклонил колена; он встретил Спасителя, как подобает, а вслед за ним и все, кто при сем присутствовал. Все они, едва открыв рот, вместо куска хлеба распознавали младенца, восхитительно сложенного. Когда они сполна вкусили дивной пищи, ангелы вернулись в ковчег и убрали утварь, которой пользовались. Иосиф снял одежды, дарованные ему Господом, снова закрыл ковчег, и народ был отпущен.

В довершение этого великого действа Иосиф, призвав одного из своих сородичей по имени Люкен, честность которого была ему ведома, возложил на него особую службу: охранять ковчег день и ночь. Еще и поныне по примеру Люкена в больших церквях есть служитель, называемый ризничим, обязанный хранить одеяния и реликвии Божьего дома.

II. Эвалак, король Сарраса. – Сераф, его шурин. – Толомей Сераст, король Египта. – Крещение Эвалака и Толомея, нареченных Мордреном и Насьеном. – Путешествие Мордрена. – Остров Погибельной Гавани

Король Сарраса Эвалак был прозван Незнаемым, ибо ничего не было известно о его