Набив полный рюкзак вещей, он отправился обратно. Аккуратно отпер дверь, вошёл. С кухни слышалась какая-то возня. Аккуратно, держа в руке РШ-12, Рой заглянул в кухню. У самой раковины, прислонившись боком к стене и согнувшись, стоял кваз. Вода тонкой струйкой текла из крана. Сам кваз пытался напиться, держа кружку. Получалось отвратительно.

Рой невольно вспомнил сказку «Лиса и журавль». Там, где лиса угощала журавля из плоской тарелки, а он её из глубокого кувшина и оба не могли поесть. Точно так же кваз сейчас не мог напиться – волчья пасть не давала напиться из кружки. Задрав её к потолку, тот раскрыл её, и вылил туда кружку. Половина пролилась мимо, а кружка вывалилась из пальцев, и упала на пол. Кваз нагнулся к раковине и принялся ловить струйку воды пастью, изредка высовывая изменившийся язык и облизывая им мокрую пасть. Рой поставил рюкзак тут же, и вышел в зал. Включил телевизор и DVD-плеер. Против воли ухмыльнулся – в плеере был фильм «Комиссар Рекс».

«Угу, – хмыкнул он. – Его, наверное, так и зовут – Мухтар или Рекс».

Небольшая тень на периферии зрения заставила его мгновенно вскочить и выставить РШ-12 к дверному проёму. В дверном проёме стоял кваз, опираясь на косяк, и насторожено смотрел на него.

– А это ты, – сказал Рой, убирая пистолет. – Поешь.

Потом сам вспомнил, что не распаковал рюкзак. Обозвав себя нехорошим словом, Рой прошёл на кухню. Чуть действительно не устроил сказку «Лиса и журавль». Распаковав пищу, Рой сделал себе огромный бутерброд с колбасой, маслом, сыром и, взяв кружку с кипятком, вернулся в зал. Не потому, что брезговал обществом нового соседа, а от того, что почти физически чувствовал страх, представляя, как тот будет пользоваться искалеченными руками.

С кухни раздались снова звуки возни – кваз восстанавливал силы организма, питаясь. Наверняка, кроме рук, его пасть причиняла ему сильные неудобства – несколько неудобно есть, когда челюсти вытянуты. Придётся или совать пищу сбоку в челюсть, или нагибать голову, чтобы подхватить пищу передними зубами, а потом запрокидывать, чтобы проглотить пищу. Ещё один минус в строении квазов. Получая огромную силу, взамен, кроме уродства, они иногда получали некоторые недостатки, которые сильно мешали им жить.

Так, например, вытянутая «собачья» морда мешала нормально пить и есть. Плоское уродливое лицо, как в фильме «Хищник» приводило к тому, что иногда, особенно когда не было столовых приборов, куча пищи оказывалась на лице у носа, у глаз. Даже когда «плоскомордые» ели булку хлеба, она из-за формы лица краем тыкалась и в глаз. Отсутствие нёба у некоторых приводило к тому, что иногда было невозможно нормально прожевать пищу – стоило только приподнять голову, и кусок, не имея препятствия в виде нёба, мгновенно падал через горло в пищевод. Огромные когти у некоторых мешали некоторым нормально надевать одежду, как Эдварду-руки-ножницы в одноимённом фильме. Да и пардон, пользоваться туалетной бумагой с когтями даже меньшей длины было или очень сложно или просто тяжело. Не говоря уже об обуви, которая могла порваться. О ночном зрении, которое заставляло болеть голову днём, разрывая мозг перенасыщенной картинкой. Или о сверхсильном обонянии у других, которое то и дело вызывало у них приступы тошноты от усиленного запаха экскрементов, помоев и гниющих веществ.

Рой сочувствовал таким людям. Хотя иногда это вправляло мозги некоторым дурачкам, которые ещё не поняли, что такое Стикс, и искренне считали всё это хм, неким подобием своих любимых фильмов, про крутых ребят. Такая метаморфоза в кваза, которую многие дебилы ждали, как манны небесной, очень сильно вправляла им мозги. Больно, жестоко, но вправляла. Стикс не любил позёров и подобных дурачков. Стикс – это не место, где ты можешь удовлетворять своё эго, позёрствуя и убивая кого хочешь, считая себя героем, и не место где сбываются все мечты, типа сверхспособностей, доступных женщин и почти полного отсутствия законов. Стикс – это просто огромный биоценоз биологических цепочек – ему всё равно кто ты, и что хочешь. Для него ты просто пища.

Рой снова поймал в поле зрения фигуру кваза. Похоже, тот поел и теперь сидел у дверного проёма.

«Если у него не хватит сил свалить, то следует сказать ему, чтобы спал на диване, – подумал Рой. – А то этот кретин ещё уляжется спать в прихожей на коврике. С него станется».

– Вижу, ты оправился, – сказал он. – И твой рассудок почти пришёл в норму.

Кваз молчал, только глядя на него.

Рой почувствовал раздражение. Ну, в самом деле, собака собакой. Ещё и тапочки по утрам приносить начнёт. Ему самому не стыдно так унижаться? Или он занимался подобными ролевыми секс-играми в прошлом? От последнего предположения Роя чуть не затошнило.

– Ты вообще слышишь меня? – спросил он, раздражаясь всё больше и больше.

Кваз кивнул.

Ну, хоть действительно понимает речь. И на том спасибо.

– Так какого хрена сидишь там?! Тебе это что, удовольствие приносит?!

Кваз опустил глаза и наклонил голову, смотря в пол. Ну, точь-в-точь собака, которую отчитывает хозяин. Всё понимает, но сказать ничего не может. Понимает, что хозяин недоволен, но не понимает почему. Рой выпустил воздух через сжатые зубы. Спокойно. Спокойно, всё хорошо. Он что, в самом деле, не понимает, что такое поведение более чем странно? Или понимает только отдельные команды? Мелькнула даже безумная мысль, что кваз и в самом деле был огромной собакой, которая под влиянием Улья получила антропоморфное строение тела и некое подобие разума и речи.

Но Рой тут же отбросил это предположение. Оно было явной фантастикой. Он опустился перед квазом на колени, так чтобы быть лицом вровень с ним.

– Ты меня слышишь? – спросил он.

Кваз кивнул.

– А понимаешь?

Кваз кивнул.

– А может, не понимаешь?

Кваз помотал головой.

Ага, значит, действительно, понимает речь. Ещё бы, вчера он явно бормотал во сне. Проблем с речью не было никаких. Так как это понимать? Внезапная мысль пришла в голову как молния – а может он просто частично немой? Или горло так устроено, что говорить тяжело? Дать ему ручку и бумагу, пусть пишет. Ага, как же, много он напишет с такими руками.

– Ладно, приятель, – пожал плечами Рой. – Поругались и забыли. Если хочешь сидеть, то садись уже на диван.

Кваз молча поднялся. Вот это уже было лучше.