судит Гена Дробышев, Максим Кононов и некий Сулаквелидзе, не знаю его. Гене и предложили. В нём я уверен, а вот остальные два … — рассказывает Михалыч, а я вспоминаю, что мой соперник как раз из Грузии.

— А что вы сразу не доложили? Это же преступление! — возмутился я. — Вообще, за такое с боя снимать надо.

— Снимать?! Ишь ты. А как мы докажем, что нам предлагали, и именно от лица твоего соперника? Может это самодеятельность болельщиков. Да и как вообще докажем, что предлагали? — зло машет рукой Михалыч. — Но мы судить будем честно. Я тебя предупредил, чтобы ты не брал деньги! Тем более, мы тебе стипендию выбили как сборнику. Дома получишь сразу за два месяца, январь и февраль.

— Я понял, спасибо, — благодарю я и иду разминаться.

Уже перед самым боем меня зовет парнишка из тяжей сборной, забыл как его фамилия, но звать Степаном.

— Слышь, Толян, подойди на минутку!

Стоит он около двери в подтрибунные помещения, и я понимаю, сейчас будут предлагать, не он, конечно, его просто попросили позвать. Слушать предложения нет желания и я включаю дурачка.

— Тебе надо ты и иди, — и демонстративно иду в свой красный угол, протягивая дежурному тренеру синего угла перчатки для шнуровки.

Тот растерялся от моего отказа, но подошёл всё-таки сам.

— Толь, дело есть на пару минут, давай отойдём, до боя ещё минут десять, — вполголоса говорит он.

— Отвали, мне на бой настроиться надо, — говорю я, и, садясь на скамейку у стены, закрываю глаза.

— Толян, реально надо, чё ты?! — зудит Степа и даже пытается тянуть меня за руку.

— Коноваленко, отвали а! — вспомнил я и фамилию парнишки.

Не было у них шансов мне предложить ничего, надо было вчера дождаться меня.

Бой. Мой соперник почти моя копия по фигуре, но на морду страшнее и старше. Я бы дал ему лет тридцать! Мастер спорта, чемпион республики.

Бой начал осторожно и сразу понял — легко не будет. Получил по затылку в клинче, а рефери молчит! Блин, ещё и рефери зарядили?! Работаю в свою силу, ставлю локоть в защиту, активно атакую со средних дистанций. Соперник вперед не рвется, работает аккуратно. Но в клинче грязно себя ведёт. Наступает на ноги, давит предплечьем в шею! Рефери молчит! Я попробовал ради интереса грязный трюк из стиля Мохаммеда Али, ухватив одной рукой за шею, а второй ударив. Этого тоже нельзя. Рефери тут же свистнул и балл с меня сняли. Не слепой, значит. Что-то нет у меня веры и боковым судьям! Поэтому во втором раунде работаю ещё активнее, и имею значительный перевес, как мне кажется. Но в нокаут отправить не могу — вёрткий парень, и удар неплохо принимает на защиту.

Середина третьего раунда для меня стала провальной. Я, увлёкшись атакой, пропустил удар и упал на колено! Нокдаун. Сразу вскочил, рефери с неудовольствием досчитал до пяти и разрешил продолжить бой. Я полез в атаку, почти забыв об обороне, и получил головой в глаз, рефери на этот раз свистнул, но у меня разбита бровь. Щас снимут с поединка. Нет, врач глянул и махнул рукой. Концовка раунда, вижу Цзю, как всегда с яблоком и, судя по довольной морде, он в финале.

«Да кто его яблоками кормит? Меня бы кто угостил!» — злюсь я и иду в последнюю атаку. Грузин пытается на мне повиснуть, отхожу на два шага и расчетливо бью и бью. Прям как в магазине выбираю куда ударить, мой оппонент полностью в защите, у него задача довисеть на мне до конца боя. Может, надо было деньги брать? Бью ещё, и … попадаю! Соперник падает на канат и сползает вниз. Затянувшаяся до неприличия пауза, и рефери открывает счет. Парень пытается встать, но ему не удается удержаться на ногах. Нокаут и победа! Поднимаю руки и слышу недовольный голос Цзю:

— Пять секунд до конца боя осталось. Вечно ты возишься. Я вот за минуту выиграл!

— Яблоко где взял? Говори! — наезжаю в ответ я.

Глава 21

— Об этом и поговорить хочу, — немного удивил меня Костя. — Познакомился тут с девушкой, из Андижана, она сейчас в Москве учится, зовет в гости сегодня вечером.

— А яблоки при чем? — не понял я.

— Да не при чем, она меня утром угощает, перед боем приносит, может, кто из родни у неё торгует на рынке. Не об этом речь, а вдруг она меня с родителями знакомить будет?

— Эко как! А что у вас было с ней, с чего такие мысли? Было? — спросил я.

Судя по победному молчанию мне в ответ — было!

— Ну, ты ж молодой, куда тебе жениться? Сходишь, познакомишься.

Во шустрый парень, и Юлю эту и ещё узбечку какую-то успел!

— В сентябре будет семнадцать, ниче не молодой, — обиделся тот. — Хочешь со мной поехать?

— Можно и не ходить, завтра финал, а потом уедешь к себе в Серов — и всё, — посоветовал я. — Да и подготовиться к финалу надо, я вот даже не знаю, кто там завтра со мной биться будет.

— Игорь, которого из сборной турнули. Ты его пару раз уже бил, ещё раз побьёшь, — не сказать, чтоб удивил, но насторожил меня Цзю. — А не пойти не могу — я обещал.

Интересно, если он победит меня, его ведь в сборную как чемпиона обязаны взять обратно на последний отбор. А значит, конкуренция за основной состав сборной увеличится. Место-то одно. Формально — два, основное и запасное, но мне запасным ещё обиднее было бы стать. Да и другим ребятам тоже.

— Э! Тебе что, подойти трудно было? — обращается ко мне плюгавый мужик лет тридцати, кавказской наружности, и явно по поводу боя прошедшего.

— А ты кто? — спрашиваю я, хотя понимаю уже.

— Маладой ещё тыкать мне, — мужик подходит ближе, — зачем «ты» говоришь?

— Я так понял, мы на «ты». Ну че тебе надо, старик? Куда идти мне надо было? Я тебя в первый раз вижу, — спокойно отвечаю я.

— Ты знаешь, с кем говоришь? — раздухарился южный гость и попытался отодвинуть Костю, чтобы подойти ко мне ближе.

— Иди куда шел, пока милицию не позвали, чё пристал к нам? — с угрозой спросил Цзю. — Тут посторонним нельзя находиться.

— Что тут происходит? — к нам идёт тренер Михалыч и не один, а с первым секретарём Ростовского обкома КПСС Власовым! Мой друг и покровитель из Ростовского обкома коммунистов! Виктор Семенович, которого я два года назад спасал во время аварии, у него работает вторым секретарём