Шрифт:
Закладка:
– Ладно, скажу, что ты облевала мне босоножки и такси, в которое я силой тебя засунула… Это должно охладить пыл Марьяши…
Полине даже придумывать не приходится – Варя делает всё за нее.
– Ключи нужны? – а потом проявляет невероятную щедрость. А может просто не против засечь Полиного тайного – на камерах охраны дома или даже наведаться поздно ночью. Типа случайно…
Но Поля машет головой уверено.
– Нет.
Лучшее место в мире, в котором она когда-то бывала – это его съёмная квартира. Когда Поля не в ней – мечтает в неё вернуться. Уходя каждый раз – плачет сердцем от отчаянья. Но сейчас абсолютно не об этом.
Она немного пьяная. Ей жарко в коротком платье на сильном ветру. Еще немного – и она пойдет к своей машине. К своему Гавриле. У них впереди ночь. Её от одних мыслей об этом уже скручивает.
– Поль…
– Ммм? – Возвращаться из мыслей в реальность очень не хочется, но интонация Варвары при обращении меняется. Выражение тоже. Она редко задумчивая, а тут…
– Марик настроен серьезно яйца-то к тебе подкатывать. У него от отца разнарядка. Ни на что не способен, хоть семьи помоги объединить…
Эта новость – ни разу не неожиданная, а Полину всё равно передергивает. В голове сразу самые ужасные предположения, что папа о чем-то подозревает. Приходится отбрасывать. Улыбаться, фыркать тоже…
– Если у тебя там такая любовь – может своим предъяви… И к нам приведи, мы не кусаемся тоже…
Конечно, Полина этого не сделает. Но улыбается и кивает. Типа подумает. Хотя думать тут не о чем. Просто иметь в виду…
– А что там твой... Ультиматум? – вопрос рождается внезапно. Честно говоря, Полине вот сейчас даже не то, чтобы особенно интересно. Просто вспомнилось...
Варвара кривится, хмыкает...
Несколько мгновений смотрит на свои ногти, потом поднимает взгляд обратно на Полину:
– На ультиматум наложено вето. Я умею убеждать. Ты сомневалась?
Поля – нет. К сожалению для Д-мы, который явно по самые уши влип в ту еще стерву, Варвара действительно умеет. В ней много скрытых качеств. Гаврила прав, наверное. Она совсем не так проста. Но вот сейчас – безумно полезна.
– Спасибо, – Поля первой тянется к щеке Вари. Прижимается своей… – Перед Диной извинишься за меня?
– Тоже скажу, что терраса вся в твоих лентах… Пусть порадуется, что не она сегодня – самое дно…
Шутка Вари – очень в стиле её братца. В стиле всех тут. И Полину никогда это не царапало так, чтобы до полного отторжения. А сегодня… Прям несварение привычной жизни.
– Самое дно – это я.
Поля шепчет, подмигивает. А потом разворачивается и идет в обход зала вниз по ступенькам.
Она дно, тут бесспорно.
Но если бы знала, как хорошо на дне, раньше бы туда нырнула.
Полина чуть ли не летит в сторону места, где вышла из машины почти два часа назад.
Ей стыдно, что задержалась так надолго, пусть Гаврила и ни разу не упрекнул. Полине по-прежнему очень нравятся возможности, которые дает его идея с игрой в водителя. Но с каждым днем все сложнее оставлять его хотя бы ради чего-то.
Гаврила просил маякнуть, но Поля ослушалась.
Только от вида машины в одном из дворов – уже сердце быстрее забилось.
Дальше – от вида Гаврилы. Он вышел. Курил, разговаривая с кем-то по телефону. Полине хотелось бы подслушать, но она понимала – парень скинет, как только увидит её.
Он очень во многом остается скрытным. Её это тревожит.
Гаврила оборачивается, услышав стук каблуков. Сначала хмурится (Поля видит это, потому что на парня сверху падает свет фонаря), потом расслабляется.
Действительно комкает разговор, чтобы быстрее скинуть. Полина позволяет не спешить – замедляет шаг, сильнее виляет бедрами, аккуратно переставляет ноги. Удовольствие получает от того, как он следит.
Флирт с ним – в каждом взгляде и каждой клеточкой. И налюбиться просто невозможно.
Гаврила прячет телефон в карман брюк, расстегивает пиджак и стягивает его.
Подойдя совсем близко, Полина позволяет Гавриле прижать ее тело к своему, набросить на платье пахнущую им ткань.
Сама тянется губами к его губам, а пальцами едет по плечам.
Это не совсем безопасно, но слишком хочется, чтобы сдержаться.
– Договаривались же…
Гаврила журит, обнимая за талию, колет подбородок щетиной…
– Тут две минуты… – она оправдывается, вызывая ироничную усмешку. Гавриле не нравится, когда Поля игнорирует его просьбы, но он еще ни разу не требовал от неё ничего, не кричал, не давил… Это поражало до глубины души. Трогало до невозможности.
– Не вредничай, Поль…
Гаврила пожурил, Полина кивнула, шире улыбаясь. Смотрела на него влюбленно. Потянулась к волосам, вести начала, запуталась…
Снова губами к губам…
– Скучал?
– Нет. Книгу читал. – Руки Гаврилы держали так плотно, что Полина таяла. Услышав ответ – удивилась. Скосила взгляд в салон…
Там темно, но действительно видно, что на пассажирском лежит книга.
Поля закусывает губу, чувствуя яркую вспышку жгучего стыда. Еще сильнее – когда Гаврила хмыкает…
– Думала, алфавит не освоил? – задает ужасный вопрос, а смотрит спокойно. Когда сама Поля сгорает просто.
Она так не думала. Или думала, но ненавидит себя за это… Хочется выбить из головы весь снобизм, которым годами та самая голова наполнялась. Но это не так просто.
Она любит своего Гаврилу из Любичей. Она не видит в нем недостатков, даже если такие есть. Ей так хорошо в его квартире, как не было нигде. Ей так хорошо с ним – как не было ни с кем.
И она же понимает, что он очень умный… Умнее ее в сто миллионов раз, пусть вряд ли знает три иностранных языка и вряд ли поступил бы на Международную экономику, но…
– Что за книга? – лаская его виноватым взглядом, Полина ответила на вопрос вопросом, вызывав у Гаврилы новую улыбку.
– Беллетристика просто…
Он так пожимает плечами, будто действительно «просто», а Полина впитывает собой его новую грань – скромность.
Марьян не читает. Сессии ему закрывают отцовские бабки. Ими же парень подкрепляет свой природный, практически отсутствующий, шарм. Незаслуженно имеет всё то, что куда лучше применил бы такой, как Гаврила.
И она, наверное, незаслуженно…
Полина обнимает Гаврилу, что есть сил. Вжимается в шею. Дышит им. Потряхивает опять от осознания, что впереди только их ночь. И дело не в чистом сексе. Она обожает с ним обниматься. Рядом находиться. Говорить. Спать в обнимку. Так даже сны – слаще.
