Шрифт:
Закладка:
Окинув опытным взглядом все аквариумы, выбрал самый большой, похожий на стеклянный шар. Потом придирчиво отобрал диковинных рыбок, велел пустить их в аквариум с водой, купил корм, расплатился за все и осторожно понес в машину. Хотя в машине было достаточно тепло, Косачев прикрыл аквариум полой своей шубы, чтобы рыбки не замерзли.
Пробиваясь к улице Вавилова, где в большом новом доме жила Тамара, Сергей Тарасович с нежностью думал о предстоящей встрече с родными ему людьми. Как жаль, что так быстро проходит время, не успел оглянуться, как маленькая ласковая девочка Тамара стала взрослой, выпорхнула из родительского дома, уехала в столицу. Прошедшие годы не погасили его душевной привязанности и любви к дочери. Отцу так хотелось, чтобы дочь всегда жила рядом, занималась делом, близким его душе. Теперь и женщины нередко становятся инженерами-металлургами, строят заводы, конструируют машины, станки, и Тамара могла бы делать трубы. А впрочем, может, и не следует всем идти по одной дороге? Жизнь мудрее нас, не зря она дает каждому свое.
В первые годы супружеской жизни Тамара каждое лето уезжала с мужем в экспедицию, быстро приспособилась к полевым условиям, работала много и с увлечением. Побывала в сибирских краях, в пустынях Средней Азии, в Закарпатье, на Кавказе. С годами кочевая, скитальческая жизнь стала утомлять Тамару, неустроенность быта, оторванность от друзей и постоянного места работы вызывали раздражение и усталость. Видимо, не прошла бесследно тяжесть трудного детства. Тамару потянуло к уравновешенному, спокойному быту, к ясному распорядку дня. Ей казалось, что, если она посвятит все свое время только одной науке, ее жизнь обеднится, она не испытает полноты женского счастья. С каждым годом сильнее пробуждалось материнское чувство, хотелось иметь детей, создать семью. Муж не сразу понял Тамару, еще лет пять продолжал брать ее с собой в экспедиции, и они вместе лазали по скалистым горам, ходили по знойным пескам, жили в палатках, варили пищу на дымных кострах, пили мутную воду из заброшенных колодцев. Поддаваясь увлечению и азарту Ивана, она старалась быть полезной мужу в его занятиях и действительно хорошо помогала, да и сама была отличным работником, знающим свое дело. И все же, после того как ей исполнилось тридцать лет, Тамара осела в Москве, перешла на преподавательскую работу, читала лекции в институте, а Иван продолжал свои изыскания, уезжал в экспедиции.
У Тамары был свой, как она любила говорить, «цивилизованный» уютный дом, в котором ей хорошо и спокойно жилось. Занималась любимым делом, воспитывая славного белоголового сынишку. Размеренная, наполненная «оседлая» жизнь вполне устраивала ее, Тамара чувствовала себя полноценным человеком, нужным работником, женщиной и матерью. Она была счастлива.
С отцом у нее были особые душевные отношения. После смерти матери она жалела его, понимала, как он страдает, и видела, что только напряженная, всепоглощающая работа спасала отца от горя. В то трудное время Тамара готова была сделать для отца все, чтобы хоть сколько-нибудь облегчить ему жизнь. Но в чем могла найти утешение для себя и для отца беспомощная, маленькая девочка?
Отец дни и ночи работал на заводе. Чтобы осиротевшая девочка не оставалась дома одна, ее взяли в свою семью старые друзья Косачевых Шкуратовы. Однако девочка долго не могла привыкнуть к новой жизни, тосковала об отце. Шло время, и чужая семья, принявшая ее, как свою, постепенно стала родной для Тамары. Отец же незаметно отдалялся от дочери, хотя часто наведывался, приносил гостинцы, ласково говорил с Тамарой о ее занятиях в школе, просматривал дневники. Те короткие, но трогательные свидания с отцом она запомнила на всю жизнь. Она очень любила отца. Постепенно свидания становились более краткими, Сергей Тарасович приезжал не так часто, как прежде. А вскоре в жизни отца случилась крутая перемена.
Неожиданная женитьба Сергея Тарасовича больно ранила душу Тамары. Девочка к тому времени стала уже достаточно взрослая, отлично понимала, что в поступке отца не было ничего неестественного, бесчеловечного, но все равно расценила отцовский шаг как измену памяти матери. Тамара замкнулась, стала угрюмой, неразговорчивой. Ей тяжело было оставаться в городе, где отец жил с другой семьей. Когда подросла и окончила десятилетку, Тамара по первому же зову Ивана, уехавшего учиться в Москву, самовольно сбежала туда, поступила в институт. Потом в течение нескольких лет ни разу не приезжала домой на каникулы, избегая встреч с отцом. Внешне все было корректно: отец писал ей письма, она отвечала, он посылал ей деньги, был щедрым, она же брала столько, сколько нужно было на одежду и обувь, на скромное питание. Иногда писала отцу: «Папочка, ты слишком часто присылаешь мне деньги, я еще не истратила присланных раньше». Хотя она ни разу ничем не дала понять Сергею Тарасовичу, что его женитьба была неприятна ей, он сам чувствовал и понимал настроение Тамары и никогда, ни одним словом не упрекнул ее.
Новую жену отца Клавдию Ивановну и ее дочерей-двойняшек Марусю и Женю Тамара видела всего несколько раз, когда они приезжали в Москву. И с Клавдией Ивановной, и с девочками она была сдержанна, не показывала своей неприязни, но и не проявляла особой радости. С годами все улеглось, Тамара привыкла к тому, что у отца новая семья. Постепенно и неожиданно для самой себя прониклась симпатией к Клавдии Ивановне и к своим сводным сестрам.
Отец с годами относился к Тамаре все более ласково и сердечно, словно старался загладить свою вину перед ней. А с появлением внука особенно привязался к Тамариной семье, обожал мальчишку, не чаял в нем души. Приезжая в Москву, обязательно навещал их.
Поднимаясь в лифте, Косачев прижимал к животу стеклянный шар аквариума с рыбками, стараясь не уронить. Нащупал кнопку звонка, подождал, когда пройдет одышка, позвонил.
Дверь открыла Тамара.
— Какой ты молодец, папочка! — бросилась она на шею отцу и чуть не выбила из его рук аквариум. — Что это у тебя? Здравствуй! Проходи, пожалуйста.
Она сняла с его головы шапку и, продолжая разглядывать отца, ласково говорила:
— Какой ты седой, папуля! Держись, не сдавайся.
— Это иней, ведь мороз на дворе, — пошутил отец, ища глазами, куда бы поставить аквариум. — Возьми, Тамарочка, я разденусь. Смотри не урони, это я Сереже купил. Где он, разбойник? Спит?
— В детской играет. Пойдем к нему.
Тамара взяла из рук отца аквариум и, улыбаясь, ждала, пока он разденется.
Она была невысокого роста, круглолицая, с гладкими русыми волосами. Стояла стройная, прямая. Несмотря на то что ей было около тридцати пяти
