РОПиТа, и в 1867-м к нему пристроили новое трёхэтажное здание. В оценочной ведомости недвижимости на 1855 год прямо сказано: «Дом и флигель генерала от инфантерии Лидерса, бывший графа Витта». Та же недвижимость Лидерса фигурирует и в аналогичной ведомости на 1848 год, как и соседняя, Фридриха Кортацци.

Вот, собственно говоря, весь комментарий к дежурному мифу. И тут же лаконичный комментарий к другому: о том, что Лидере якобы погребен в Одессе, на Старом (Первом) городском кладбище. Это не так. Его похоронили в родовом имении — в часовне-усыпальнице на приходском кладбище села Марковцы Летичевского района Хмельницкой области. Надгробие сохранилось.

Дом по улице Пастера, № 1

Здесь почти напротив друг друга находятся вызывающие разные толки экзотические строения: одни из них числятся собственно по Пастера, № 1 и № 1/3, другие — по улице Мечникова, № 2. Относительно первых приходится слышать даже, что они будто бы существует со времен Хаджибея и прочие байки, о втором объекте надобен бы разговор особый. Оба комплекса сооружений возведены по проектам Ф. К. Боффо с разницей в несколько лет. Первый обычно именуют домом Бражинского (1835 г.) — даже в реестре объектов культурного наследия, второй — особняком Лехнера (1833–1835 гг.). На самом же деле в первом случае искажена фамилия, во втором — переиначена дата постройки. Поговорим здесь о доме, заявленном в названии главы.

Об Иване Ананьевиче Брежинском вряд ли кто из читателей вообще когда-либо слыхивал. В Одессе он в общем-то человек случайный, однако постройка вовсе не случайная. Дело в том, что как раз в 1835–1836 гг. Брежинский в чине титулярного советника недолго служил в Одесском строительном комитете, причем правителем канцелярии. Дальнейшая его служебная карьера, рост в чинах до коллежского асессора и надворного советника с нашим городом не связаны. Уже в 1840-х эта недвижимость принадлежала механику Ришельевского лицея, одному из основателей местного чугунно-литейного производства Эдуарду Фальку, который достроил тут стилистически соответствующий флигель.

Следующим владельцем этих приметных строений в нео-готическом стиле был Овсей Моисеевич Коган, потомственный почетный гражданин (1865 г., с женой Лизою-Леею и сыном Адольфом), знаменитый одесский предприниматель, владелец крупной коммерческой конторы, торговавшей через одесский порт, подрядчик, выдающийся благотворитель, домовладелец. В третьей четверти XIX века только по одной Херсонской улице ему принадлежало девять участков, на которых стояло, по крайней мере, восемь больших домов. В том числе, здания, арендуемые Телеграфом, Интендантским управлением Одесского военного округа, Одесским коммерческим судом, Земским банком Херсонской губернии, Съездом мировых судей Одесского уезда и т. д.

Не лишенный филантропических чувств, Овсей Коган завещал городу два немалых земельных участка со всеми находящимися на них постройками — с тем, чтобы предоставить всё это одесским беднякам (без различия в вероисповедании!) под дешёвые и даже бесплатные квартиры. Сын жертвователя» Адольф Овсеевич, пошел ещё дальше, подкрепив завещание отца своим собственным, заключавшемся в пожертвовании 100 тысяч рублей (50 тысяч на расширение учреждений и 50 как неприкосновенный капитал), да ещё 800 десятин земли в Ананьевском уезде. В 1873 году был учрежден Комитет Когановских учреждений, которому и было поручено распоряжаться завещанными домами. Домов таких к тому времени было уже три: на Пересыпи, на Базарной улице и в начале Херсонского спуска. Нас, разумеется, будет интересовать как раз последний.

Из реестра одесским домовладельцам видно, что в 1870-1880-х годах нумерация домов и участков в начале Херсонской улицы выглядит следующим образом: № 1 — Коган, № 3 — Когановский фонтан, № 5 — Коган, № 7 — Городская больница (1875 г.); №№ 1–5 — дома Когановских учреждений, № 7 — Городская больница (1884 г.). Нумерация изменилась после её упорядочения по всему городу в 1904 году.

Что до Когановского фонтана, речь идет об источнике подземных вод в понтическом водоносном горизонте (между понтическими известняками и подстилающими их мэо-тическими глинами): он регулярно подвергался санитарному контролю, довольно долго им свободно пользовались одесситы, почему и официально присвоили ему имя почтенного Когана. Источник этот упоминается, между прочим, ещё в архивных документах 1820-х годов, когда он был соответствующим образом оборудован под надзором Строительного комитета и Думы, но это отдельный сюжет.

Разумеется, Когановские учреждения имели собственный, «Высочайше утвержденный», устав. В Когановский комитет в разные годы входили известнейшие персонажи региональной истории. Так, председателями его были епархиальные архиереи Платон, Никанор, Сергий, Иустин, генерал-губернатор И. В. Гурко, товарищами председателя (заместителями) — граф М. Д. Толстой, вице-адмирал Н. М. Чихачев, Г. Г. Маразли, членами — сам А. О. Коган, крупные предприниматели И. Ю. Вучина и А. И. Тработти, видные профессора Императорского Новороссийского университета И. С. Некрасов, Н. А. Умов, М. М. Шпилевский, известные инженеры М. М. Дитерихс и Н. А. Лишин, знаменитый архитектор А. И. Бернардацци и др. После кончины А. О. Когана во второй половине 1880-х его место в Комитете занял родственник, присяжный поверенный Д. Л. Коган-Бернштейн.

К сожалению, в настоящее время эта историческая недвижимость влачит жалкое существование. Когановский фонтан давно приказал долго жить. Впрочем, сейчас он мог бы иметь лишь преимущественно декоративное назначение, поскольку использовавшийся подземный водоносный горизонт изрядно загрязнен.

«Дом-стена»

Очень много всяких домыслов об этом характерном здании по Воронцовскому переулку, № 4, вплоть до того, что оно даже приобрело название «Ведьмин дом». На самом же деле постройки трапециевидной и даже треугольной формы вовсе не уникум в истории плановой застройки Одессы: достаточно, к примеру, пройтись по нечётной стороне Преображенской, откуда под углом в 47 градусов начинается сетка улиц бывшей третьей части города. Взгляните на угловые дома, №№ 37, 17, 11. Подобные постройки можно встретить и в других районах.

Всё дело в том, что владельцы соответствующих участков стремились использовать их как можно более рационально, тем паче здесь, в элитарном центре, где стоимость земли была чрезвычайно высока. Прагматизм заключался не только в том, чтобы по возможности застроить максимум территории, но и в том, чтобы оставшаяся не превратилась в свалку мусора. И если бы по переулку возвели прямоугольно строение, то оставшееся пустым неудобное примыкающее треугольное место наверняка сделалось бы импровизированным писсуаром, помойкой. Так обычно и случалось, что многократно зафиксировано ретроспективной периодикой.

Отчего же чётная сторона Воронцовского переулка сформировалась столь негармонично? Это объясняется спецификой рождения этого переулка, каковой самим своим появлением в определённой мере обязан М. С. Воронцову и ряду сопутствующих обстоятельств. В 1820-м граф приобрёл дом со службами и амбарами помещика Куликовского