борта пустой ямы выглядел, действительно, круто.

— Да чего, сами вынесем! — продолжал храбриться Воронков. — Найдем палки, привяжем и отнесем. Трудно, что ли!

— Вынесем как-нибудь, — пожал плечами Василий.

Они еще не знают, что мешки на палке имеют свойство утяжеляться каждые десять метров, подумала Танюша. К концу первого километра они станут уже неподъемными. Но вслух она сказала другое.

— Если сможете — будет классно. А пока идите обедать. Если там еще что-то осталось, конечно. А то ваша Эмма Георгиевна меня убьет. Мало того, что я проэксплуатировала детский труд, так еще и без еды вас оставила.

— Риса не останется?! Ха-ха. Это же такое гэ, его никто не ест.

— Ага, помнишь, как в прошлый раз полкотла выбрасывали? Нас еще мыть потом заставили.

Но обед как повод уйти был хорош. Мусор, при всех его достоинствах, уже немного надоел, хотелось сменить картинку.

— Короче, по пути на станцию мешки захватим.

— Спасибо! Только не очень напрягайтесь все же. Они тяжелые.

— Тяжелые? Да они ва-аще ничего не весят.

Воронков, Василий и Саша попрощались и зашагали по тропинке к лагерю. Но Вера задержалась. Ей вдруг пришло в голову, что эта Татьяна-как-ее-там, несмотря на свой полубомжатский вид, может быть источником некоей романтической байки, которая будет иметь успех в ее, вериных, устах. Она сделала робко-искательное лицо.

— Татьяна… э-э, забыла ваше отчество…

— Вообще Борисовна, но можно просто Таня.

— Таня… А можно вам еще один вопрос задать?

— Можно.

— А почему вы именно это озеро убираете? Оно для вас… э-э… что-то важное значит?

Она ждала, что Танюша опустит глаза и тихо скажет, что она тут отдыхала со своим мужем, который умер. И теперь это место ей очень дорого и т. п. Танюша внимательно посмотрела на юную круглолицую лисичку, на ее узкие серые глаза, один из которых наполовину был скрыт розовой челкой. Она поняла: лисичка хочет, чтобы Танюша рассказала о своем муже. Танюша тоже очень хотела о нем рассказать. И хотя она знала, что не сможет в полной мере удовлетворить ожидания слушательницы — ведь то, что произошло на самом деле, Вера никак не могла бы ожидать услышать, да и невозможно это передать словами — Танюша решила попробовать сказать хоть что-то. Это будет не для Веры, это будет а для Танюши. Она так давно не говорила о нем вслух. Даже имени его не произносила. А ей так мучительно хочется его произнести! Снова попробовать на вкус. Услышать его звук. Представить. Она вздохнула.

— Это озеро связано с воспоминаниями о моем муже. Его звали Ион.

— Как-как? Он?

Право, это глупо. Девчонка все равно ничего не поймет, да и не нужно ей это. Спросила из праздного любопытства, и забудет через пять минут. «Но ведь это не для нее, это для тебя. Может, это Бог дал тебе возможность воплотить в словах то, что хранится в сердце. Слова услышит другой человек и — пусть он даже забудет их — все равно они отпечатаются, теперь уже в его сердце».

— Его звали Ион. И-он. Молдавское имя. Он был из Молдавии. Точнее, из Приднестровья. Ну да неважно, для тебя это одно и то же. Ион — это то же, что наш Иван.

— А-а…

Взгляд поскучнел. Она разочарована. Но почему? Вот для Танюши еще с детства все молдавское было окутано романтическим флером. Наверное, потому, что она ничего о Молдавии не знала, кроме советского томика молдавских сказок. И вся Молдавия была для нее сказкой. А современные школьники отравлены убивающими сказку образами молдавских рабочих, которые строят дачи в пригородах. Но ведь и Ион… Нет, нет, это было другое! Он был героем молдавской сказки, который лишь притворялся молдавским рабочим. Вот так.

— И вы тут вместе мусор убирали?

Ага, спросила из вежливости. Хочет уйти, но так просто прекратить разговор неудобно. Ну, ты первая спросила, девочка, я не напрашивалась. Так что теперь слушай.

— Нет, это было бы невозможно. Когда Ион был жив, этого озера еще не было.

Непонимание. Узкие глаза округляются.

— Как не было? А когда он… А когда ж тогда озеро появилось?

— Два года назад. И муж умер два года назад.

Отводит глаза. Лихорадочно соображает, в чем тут дело: либо это она полная невежда в озероведении, либо у мусорной тетки крыша поехала.

— А что, так бывает? Я думала, все озера — они старые. Ну там, миллионы лет…

— Вообще-то нет. Большинство мелководных озер появилось десять тысяч лет назад, когда последнее оледенение стало сходить. — Танюша усмехнулась, чтобы разрядить обстановку. Сумасшедшие обычно не демонстрируют академических познаний, и не склонны к снобистским усмешкам (на самом деле это не так, но девчонка-то вряд ли об этом знает, и потому должна рассудить, что Танюша — не сумасшедшая). — Но бывает, что озера рождались и позже. Даже и в наше время.

— А, я чё-то об этом слышала! Как это… кастовые, что ли… в Псковской области такое бывает. Нам рассказывали. То ничего нет, просто яма, а потом туда вода подземная натекает, и получается озеро.

— Карстовые. Ну да, бывает.

— А потом раз — и вода снова утекла, одни рыбы мертвые лежат. Нам биологичка рассказывала. Так это что, такое озеро?

Танюша внимательно посмотрела на Веру и вздохнула.

— Ну да. Вроде того.

Теперь уже ей захотелось уйти. Надо было как-то вежливо попрощаться. Она сделала вид, что проверяет, хорошо ли увязаны вороты мешков.

— А Эм-Георна говорила, что они на Белое давно ездят.

— На Белое? Нет, это озеро называется Дубоссарское. Эмма Георгиевна, наверное, с другим его перепутала. Есть похожее… которое называется Белое.

Вера почему-то все не уходила.

— А что здесь было раньше? Просто яма?

— Ну, не просто яма. Такая большая сухая котловина. Там лежали камни, покрытые лишайниками, и росли всякие кустики и маленькие деревца. Вот в самом низу, где теперь дно, росла веточка с розовыми душистыми цветами. Это такое растение, волчье лыко называется… — Танюша улыбнулась, вспоминая.

— И что, прямо раз и забил такой фонтан из-под земли?

— Не знаю. Я увидела, когда все уже покрылось водой, — честно ответила Танюша. — Но вода поднялась за одну ночь. Вечером ничего не было, а утром — озеро.

— Прикольно. — Вера задумалась и вдруг вскинула глаза на Танюшу. — Ой! Так ваш муж… он в нем утонул, да?!

— Думаю, тебя уже заждались. Иди.

Танюша быстро подняла остатки запаса мешков, помахала рукой и зашагала по тропе в противоположную от лагеря сторону. Вера озадаченно посмотрела ей вслед, а затем повернулась и медленно побрела назад, обдумывая услышанное.