— Что?!

— Ты что, оглох от своих штучек?! — подал голос громила. Олли бросил на него быстрый взгляд, а затем выпалил:

— Да что я мог с ним сделать, и, главное, зачем?! У меня и мотива-то нет! Я не вор, не разбойник, мне незачем убивать человека, приютившего меня накануне зимы!

— Откуда нам знать, что твоей голове творится? Ясно одно, ты — самый настоящий психопат, нормальный человек не стал бы постоянно что-то взрывать. Да ты вообще опасен для общества!

Олли чувствовал опасность, он боялся, а Хермис, сорвавшись с его плеча, наматывал круги над хозяином. С усилием он справился с собой, и постарался взять ситуацию под контроль. Олли, знатный болтун, неплохо умел заговаривать окружающим зубы: сейчас его страх выдавал только чуть дрожащий голос, однако говорил он достаточно уверенно.

— Мои эксперименты еще никому не причинили вреда. Я занимаюсь научными изысканиями, но, к сожалению, они не всегда проходят удачно. Таков путь науки! Будь моя воля, я не привлекал бы к себе столько внимания, но, к сожалению, в некоторых моментах я бессилен. И я точно не хотел пугать вас своими взрывами!

— Правда? — спросил один из гостей вкрадчивым голосом. — Тогда как ты объяснишь, что Томас еще на прошлой неделе ушел домой и не вернулся? Куда же он мог деться, оставив тут свой инструмент? Ты знаешь привычки лесорубов, они никуда не уйдут на работы без своего топора, эти люди относятся к ним, как к спутникам. И что же ты хочешь сказать, Том ушел на продолжительные работы, забыв дома продолжение собственных рук? Смотри, вот его топор стоит, следовательно, Томас должен быть где-то тут.

— Да, мне тоже показалось странным, что господин оставил топор дома, но мало ли чего вздумалось человеку? Может, там, в лесу, ему дали новый инструмент?

— Не пори чушь! На работы все приходят со своими топорами, мы тратим уйму времени, подстраивая их под себя! — рыкнула крупная фигура. — Ну-ка признавайся, что ты с Томом сделал, паршивец малолетний! Говори, куда ты его дел, иначе я тебя прям тут задушу!

— Да не знаю я, куда он мог деться! Господин мне не дает отчета в своих действиях! — взвыл паренек, отскакивая от лесоруба в угол большой комнаты. Я с ужасом поняла, что теперь Оливеру бежать некуда — гости умудрились окружить его со всех сторон. От напускной уверенности молодого человека остались лишь крохи, однако он не оставлял попытки выкрутиться из сложной ситуации. — В комнате его нет, я проверял, все, как было в понедельник! Клянусь, я и пальцем не трогал господина Доусона!

— Тогда почему ты стал взрывать что-то по несколько раз на дню?

— Я же сказал, что провожу эксперименты! Я уже близок к их завершению!

— Эксперименты?! То есть ты пытаешься скрыть тело несчастного Тома, взрывая его?

— Нет! Господин Гилкрист, что за глупость вы говорите! Как могут взрывы вязаться с исчезновением человека?! Не спорю, мне приходится шуметь чуть больше обычного, но с тем, что пропал господин Доусон, это никак не связано! Я вообще только от вас узнал, что господина уже давно никто не видел!

— Так или иначе, большинство обитателей деревни думают, что именно ты виновен в исчезновении Тома, и мы пришли, чтобы забрать тебя. Люди требуют правосудия, и мы обязаны предоставить им его.

— Господин Камминг, вы что, серьезно хотите меня арестовать?! За что?! За то, что я просто снимаю жилье у господина Доусона?! Я ни в чем не виноват!

— Не отнекивайся, паршивец, я знаю, что ты прикончил несчастного Тома! Не виноват он, как же! Я уже давно говорил ему, что такого, как ты, не стоит держать у себя под крышей, так нет же! Пригрел змею на груди! И что теперь с Томасом? Я просто уверен, что он, бедолага, разорван на мелкие кусочки твоими экспериментами! Что ты тут такое вообще творишь?! Ладно, ты и раньше был с заскоками, раз в неделю начинал шуметь, но теперь от тебя просто покоя нет! Как ни глянь на дом Тома, то из его окон все время дым коромыслом идет.

— И что? Из кузницы господина Финлиса тоже постоянно идет дым, но его же никто не обвиняет во всех грехах!

— В моей кузне ты никогда не услышишь ни одного взрыва, чего нельзя сказать о тебе. Да наши жены уже боятся подойти к этому дому, считают, что ты совсем тут обезумел! И что-то мне подсказывает, что это не просто бабские пересуды.

— Но это же полнейший бред! Как, ну как я мог убить господина Доусона?! Он же в разы крупнее меня!

— Взрывом своим убил, вот что! А потом решил избавиться от тела, поэтому и взрываешь что-то уже целую неделю!

— Можете осмотреть весь дом, проверьте, что тут нет ни намека на господина Доусона! Ни его, ни частей его тела, если не считать топора!

— Отлично, мы уже подходим к сути нашего визита. Сейчас мы проверим все на наличие улик, а утром отдадим тебя на народный суд. Пусть люди решают, что делать с таким, как ты!

— Что?! Да они же прикончат меня! — в голосе Олли послышался неподдельный ужас. — Я помню, что народ сделал зимой с тем бедным парнишкой! Да, он воришкой был, стырил у пекаря пару буханок и несколько двирмов, но это же мелочь, это не повод закидывать его камнями! Вы же чуть не прикончили несчастного, он едва на ногах держался, когда вы выставили его из деревни! А что люди сделают со мной?! Они же все считают меня виноватым в том, чего я не совершал! Это уже не правосудие, а публичная казнь будет!

— У нас свое правосудие. Виновный должен быть наказан, и кару для него определяют обитатели Бонема.

— Ну хоть разберитесь тогда в деле!

По комнате опять разнесся басовитый голос верзилы.

— А что тут разбираться? Томас пропал неделю назад, ты со среды шумишь без остановки, взрывы устраиваешь, от дыма, что из твоих окон валит, воняет чем-то химическим и горелым, все улики сходятся именно на тебе.

— Да не виновен я!

— Это будем решать не мы, а жители Бонема.

— Они меня прикончат! Закидают камнями до полусмерти и выставят подыхать на дорогу!

— Я уверен, что ты это заслужил. — заговорил местный кузнец. — Твоя тщедушная натура не вернет нам Тома, прекрасного человека и отличного друга, но люди хотя бы отомстят за него. Мы все любили Томаса Доусона, а из-за тебя