― Ну, ты и нахал!

― Ребят, а вы о чем вообще? — Патриция смотрела на нас и ела яблоко. ― Эти ваши чукотские закидоны… Слушаю и диву даюсь. Дим, ты ж вроде как не из бродячих…

― Из бродячих исключительно Мия, — засверкал белозубой улыбкой и разозлил этим еще больше.

― Ну, все пора! Ребят время ехать. Мийка, плюшку… Ну, то есть, булочку будешь?

― Буду!

Протянула плюшку и я надкусила: какая же она вкусная!

― Все ребятки бежим! Фабио терпеть не может, когда опаздывают. Пиппо, остаешься здесь. Если увижу, погрызенную мебель или, не дай бог, мои любимые «prada», я тебя в приют отдам, а Маркуше скажу, что ты сам сбежал.

Она начала надевать белые туфли, и взглянула на мои ноги:

― А ты чего без обуви?

― Я ее забыла на яхте, а другой нет.

― Хочешь дам тебе свои кроссовки?

― Да! — как же я давно не слышала о них… остались там в отеле.

― Держи, — вытащила из-под кресла ярко-голубые красавки и подвинула ко мне. ― Не под общий стиль, конечно, но ты уж извини.

― Ничего, — я засунула ногу и в приятном удивлении поняла, что они мне по размеру.

― Подходят!

Она предупредительно топнула рядом с мордочкой песика, тот вновь заскулил. Потом схватила малюсенькую хранилку, связку ключей и бегло вышла за дверь. Дмитрий пошел следом и даже на меня не оглянулся. Ну и пусть идет подальше! Только не так далеко, как сегодня… Я погладила Пиппо, он вновь лизнул меня в руку.

― Спасибо малыш! А хочешь этой чудесной плюшки? — он встал на задние лапки, а передними будто пытался что-то ухватить. ― Какой ты милый! Держи. — я протянула кусочек сдобы и он ее съел. Потом отдала все, что было. Он с удовольствием съел и это.

― Миа, поторопись! — просунул голову в дверной проем. ― Или ты решила съесть весь запас булочек?

― Ничего я такого не решала, — а, что есть еще булочки? Я окинула взглядом кухню, но булочек не увидела. Мой взгляд упал на надкусанный хлеб с паштетом. Получается, Патриция не стала его доедать после моих слов. Возможно, у этого мира есть все шансы быть добрее. Я, махая рукой Пиппо, с улыбкой на лице, вполоборота начала выходить за дверь и спиной уперлась в знакомое тело.

― Ну, что ты улыбаешься? Рада меня видеть? — Дмитрий провел рукой по моей шее и я невольно издала стон. ― Я бы все отдал за ночь с тобой.

Убрал мои волосы и поцеловал в шею. Затем легонько прикусил зубами мочку уха и я засмеялась:

― Тебе сказать, как и Пиппо, чтобы не грыз людей?

― С тобой невозможно заниматься серьезными делами Альманзи.

Когда услышала свою фамилию, сердце забилось быстрее, но не от страха, а от волнения, которое я испытываю рядом с этим мужчиной. Он развернул меня к себе:

― Или все-таки можно?

Прикоснулся губами к моим, и мы слились в головокружительном поцелуе. Я не знаю, сколько времени мы целовались, но это было потрясающе! Первой отстранилась я, показалось, что не хватит воздуха, если продолжим.

― Каждый раз заставляешь меня вернуться.

― Что? О чем ты говоришь?

― Это неважно. Просто будь со мной, пожалуйста! Ты мне очень нужна.

― И ты мне. Когда сегодня ты изображал своего брата, я испытала настоящий ужас.

― Больше не буду тебя пугать. Просто мне невыносима мысль, что ты готова отказаться от наших чувств.

― Наших? Ты испытываешь ко мне то же, что и я?

― Порой мне кажется, что намного больше.

― Тогда почему был весь этот фарс? Или ты испытываешь ко мне чувства совсем недавно?

― Очень давно.

Он вновь прильнул к моим губам. Сердце, все тело наполнилось теплом и такими же пузырьками, как в том шампанском: вверх, вверх, вверх — от пяток до макушки.

― Подожди, — я попыталась отстраниться, хотя он крепко прижимал меня. ― Где, Патриция? Она видит?

― Какая разница? Она уже уехала.

― Но она собиралась познакомить меня с каким-то человеком.

― Я против.

― Почему?

Взял мое лицо в ладони и посмотрел в глаза:

― Я против любых мужчин в твоей жизни.

― Ты ревнуешь меня?

― Да!

― Почему все так сложно? Почему есть Лорд, и твой брат? И мы не можем быть только вдвоем?

― Очень надеюсь, что в этот раз у нас все получится.

― А разве, было иначе?

― Предлагаю пройтись по магазинам и купить тебе подходящую одежду.

― Ты не ответил на вопрос.

― Дай мне время. Пожалуйста.

― Хорошо. Только обещай, что больше не обманешь меня и не оставишь одну?

― Я сделаю все возможное, обещаю.

― А куда ты хочешь пойти? В мазины? Что это?

― В магазины.

― Откуда ты знаешь об этом мире так много?

― Мазины нас ждут, идем!

Заулыбался, закрыл дверь на ключ и увлек меня за собой. Мне не нравятся его отговорки, но что я могу сделать?

Мы шли минут пять вдоль улицы, утопающей в цветах, а затем свернули на площадь, по периметру которой располагались небольшие по высоте дома, со стеклянными окнами на первых этажах, почти во всю стену. А за этими стеклами находилась одежда, украшения, обувь. Мазины в этом мире необыкновенные!

― Почему в Рэдинии нет такой красоты? Смотри, сколько камней! Обуви! Платьев!

Я бегала от одного мазина к другому. Заглядывала в большие стекла и махала рукой находящимся там людям. Многие отвечали мне, а некоторые шарахались, но мне не привыкать. Дмитрий шел чуть поодаль, возможно, я смущаю таким поведением, но мне все равно. Главное, что я счастлива сейчас. Я кружилась посреди дороги, когда ко мне подошел старичок:

― Детка, будь с ним осторожней…

― С кем?

― Тот, что смотрит на тебя издалека.

― Почему? — моя радость улетучилась, я только начинаю доверять Дмитрию, а меня опять предубеждают.

― Странный какой-то глаз с тебя не сводит, как бы не удумал чего… Что-то не так с этим юношей. А ты радостная такая, как бы ни обокрал. Деньги-то, где у тебя?

― Дома.

― Ну, вот, ступай домой по той улочке, — указал мне на небольшой проход между домами с зеленой вывеской и надписью «Венецианский шоколад», ― Там безопасный путь домой.

― Хорошо.

― Ну, бывай, детка. Веселись, но