«12 сентября»

Письмо Розе

В камере, ставшей мне и еще пятнадцати заключенным домом, я прошел окну. На нем — прочная решетка. Встал у него и покосился на своих ребят.

Многие из них уже давно сломались, но я знал, что их к жизни. Надеюсь, очень скоро. Мне многое повелось увидеть, пережить. Наверное, самым жестоким ударом было предательства Розы и её свадьба с сыном врага, то и дело которую крутили по телевизору и всем прямым трансляциям. Но я не сдался. Наоборот. Ожесточился еще больше

— Арман, нужны еще деньги, — ко мне подошел Дан, — сам понимаешь, охрана вечно молчать не будет.

С этим парнем я был знаком еще с детства. Нас вместе швыряли из приюта в приют, наказывали и избивали. Когда произошла облава, он так же был рядом со мной. В прочем, как и все те, что сейчас терзались в этой камере в специальной тюрьме, которую создали такие, как Генерал и отец Розы.

— Не вопрос, деньги будут, — сказал я. — Все будет, дружище. Нам главное добраться до моста.

Другой парень — Сэм — округлил глаза. Я его тоже очень давно знал.

— Посмотри на них, Арман… Многих неделю не кормили и там все больны, ни лекарств бл. ь, ни еды!

Я прищурил глаза.

— Ты сдаешься?

Сэм вжался в стену, поджал белые губы и покачал головой.

— Куда ты — туда и я, — найдя в себе силы, чтобы подняться, клятвенно

произнес он. — Так было всегда. Так и останется. Не сомневайся в моей верности тебе.

Я подошел к нему и хлопнул по плечу.

— Знаю, брат, знаю. Иди к ублюдкам, скажи, что деньги будут вечером.

Сэм кивнул и скрылся в глубине камеры. Дан взглянул на меня.

— Я тоже не сомневаюсь, Арман. Просто если не они нас грохнут, то убьет голод или дикие звери в местности!

Я ответил ему гулким молчанием. Они все были до чертиков напуганы происходящим с ними. Никто не ожидал, что Роза сдаст нас отцу с генералом, а сама благополучно выскочит замуж за его сынка, и переметнется на их сторону. Ее поступок подорвал все, во что мы свято верили. Многие батальоны разгромлены, как и надежда многих. Кто-то окончательно сломался, а кто-то, как я и мои парни, закалился и идет дальше. Мы не остановимся.

— Ты хочешь сгнить заживо здесь?

Дан судорожно затряс головой.

— Конечно, нет! но нас ничтожно мало по сравнению с ними…

— Мы всю жизнь к этому готовились, обратной дороги нет, Дан!

Он оперся о стенку, больше ничего не сказав, но во взгляде, который все еще покоился на моем угрюмом лице, я видел недосказанность. Он не решался задать мне некоторые вопросы, на которые я до сих пор непредсказуемо реагировал.

— Если ты хочешь узнать про нее, то можешь не переживать, — проговорил я, злобно оскалившись. — Я лично оторву ей голову. Я убью ее.

Дан сохранял молчание. Сказанные мною слова отдавались в голове многослойным эхом, проносились по телу буйствующими волнами. Я старался не произносить ничего подобного вслух, желая оставить мысли о ненависти к Розе при себе. Это было настолько сокровенным и причиняло мне колоссальную боль, что, делясь с кем-то, я испытывал уязвимость.

— Да, я убью ее, — с нажимом повторил я, так как чувствовал недоверие

Дана. — Но тронуть ее могу только я, и умрет она лишь от моих рук.

Дан горько усмехнулся, подняв взгляд на потолок.

— Ты ее любишь, поэтому не тронешь. Не простишь, но убить не сможешь.

Я заиграл желваками.

— Плохо ты меня знаешь.

Он сполз по стене, присев на корточки.

— Если ты этого не сделаешь, то моя рука не дрогнет. Будь уверен, Арман.

Из-за нее погибла Мария.

Я сделал шаг вперед и замер.

Что, черт возьми, я собирался сделать? Ударить его? Нет. Я не поступлю так.

Дан прав. Роза заслужила быть убитой им, но… он не посмеет, так как я не позволю.

Этой предательнице предстоит увидеть в лице своего убийцы меня. Никого другого.

Не раз думал, как она умрет, как когда-то погиб и я. Умер в тот же миг, когда узнал имя предавшего. Я, мои друзья, многие люди — мы были так близки к тому, чтобы нанести достойный удар по генералу и его людям и столь ненавистному отцу Розы. Мы были в шаге от масштабного плана по уничтожению нынешней власти и установлению демократии. Но затем все рухнуло с легкостью карточного домика.

Быстро и незначительно. Словно не было никакого плана.

Я коснулся пальцами решетки, сжал ими прутья. Они такие же холодные, выкованные из железа, как и я.

— Розу никто не тронет, — сквозь зубы процедил я. — Я не бросаю слов на ветер, Дан. Она умрет от моих рук, и эта тема закрыта.

Сделал глубокий вдох, на секунду плотно сомкнув веки. Тут же увидел до боли родной образ. Почему она до сих пор является мне, мучает своей ангельской красотой и заставляет сердце колотиться с чудовищной скоростью?

Предательство не имеет срока давности. Лампада наших чувств давно угасла. Всё кончено, всё изменилось в тот момент, когда Роза приняла решение за нас двоих, приняла решение предать меня и наших людей. Теперь она жена сына моего злейшего врага, а ни моя Роза.