Этой ночью я работал не покладая рук, даже в свою комнату не смог попасть. Вначале проконтролировал действия следственно-оперативной группы на месте обнаружения трупа. Следователь из Центрального РОВД, узнав, что труп «мирный», захотел смыться в отдел, оставив одного участкового. Я взбунтовался и пригрозил, что позвоню Шаргунову, если осмотр места происшествия не будет произведен по всем правилам.

– Тебе что, больше всех надо? – разозлился следователь. – Участковый завтра вынесет постановление об отказе в возбуждении дела, и об этом инциденте все забудут. У нас в районе сигналы сыплются один за другим, а ты предлагаешь нам на поднятии трупа работать, как на убийстве?

После повторного упоминания имени начальника райотдела следователь изъял окурки, подробно описал место происшествия. В разгар работы, около двух часов ночи, в пустом пряничном цехе появился Матвеев.

– Прохлаждаешься? – спросил он. – Поехали, делом займемся.

В автомобиле дежурной части Матвеев объяснил свой неожиданный визит:

– Убийство! Вьюгин велел всех поднять. Дело вырисовывается мутное: то ли муж жену убил и сбежал, то ли любовник ее прикончил. Короче, пока всех не найдем, в отдел не вернемся.

– Вот черт, как работать-то! – озадачился я. – Я с вечера выпил, от меня перегаром пахнет.

– Нашел о чем переживать! – засмеялся Матвеев. – После праздника все мужики чуть живые, а их жены так перегара надышались, что ничего не почувствуют. От меня же ничем не пахнет!

– Только стекла запотели, – подал голос водитель.

Убийство раскрыли около полудня понедельника. Я хотел поехать домой отоспаться, но начальник уголовного розыска Зыбин отпустил меня только на обед.

– Работы полно, а ты спать собрался? В твои ли годы после бессонной ночи бездельничать? Пообедай, отдохни часок и возвращайся в отдел. Поедешь с Андреевым кражу отрабатывать.

– Я правильно понял: час могу обедать, а потом часок отдохнуть?

– Нет, конечно! Где это видано, чтобы в рабочее время целый час черт знает где болтаться? Пообедаешь – и за работу! Отдохнешь потом, на пенсии.

Обедать я поехал на хлебозавод. Пока стоял в очереди на раздачу, узнал все новости.

«К девяти часам на демонтаж пряничного цеха вышли всего шесть человек. Один скончался накануне, куда подевались еще трое – неизвестно».

Оплату новосибирской бригаде производили от объема выполненных работ. Сколько человек ежедневно трудилось, кто вышел на работу, а кто нет, руководство хлебокомбината не интересовало. Все вопросы, связанные с трудовой дисциплиной, решал единолично бригадир шабашников Евсеенко. На расспросы участкового, куда подевались трое работников, он равнодушно ответил: «Проспятся после вчерашнего и приползут».

О безвременно почившем товарище бригадир высказался с нескрываемым презрением: «Помер Максим – и хрен с ним! Похоронят за избой, помянут метлой». Покойника, кстати, звали Алексеем, но это так, детали.

Первый из троих пропавших рабочих появился к одиннадцати часам. Он, как оказалось, на праздники ездил к знакомым, в Новосибирск, и не смог выехать назад первым рейсом. Второй пришел в полдень, чуть живой с глубочайшего похмелья. Ему дали стакан вина и уложили спать в раздевалке. Третий так и не появился.

«Если до завтра не объявится, то он уже на небесах», – решил я.

До вечера мы с Андреевым занимались кражей из гаража на его участке. Андреев был оперативником так себе, и меня постоянно направляли ему на помощь. Если же у меня на участке оставалось нераскрытое преступление, то Зыбин помощников не давал – считал, что я сам в состоянии разобраться.

В отделе я наконец-то смог встретиться с Клементьевым. Он уже был осведомлен о событиях прошедшей ночи.

– Как ты объяснил центральщикам, что нашел труп? – спросил Клементьев.

– Сказал, что провожал девушку, увидел дым из пустого цеха и пошел проверить, что случилось.

– Версия слабенькая. Я бы даже сказал: никуда не годная.

Договорить он не успел, в кабинет вошел Шаргунов.

– Все те же и Лаптев! – весело сказал он. – Колись, злодей, ты почему целую оперативно-следственную группу заставил каким-то мирным трупом заниматься? У меня вчера натуральный завал был, а он велел окурки в бытовке собирать! – Шаргунов посмотрел на часы: – У тебя пять минут на объяснения, и мы с Вьюгиным к генералу уезжаем. Будем выслушивать, что таких бездельников, как мы, свет не видывал. Всех остальных начальников территориальных органов будут чествовать, подарки в честь Дня милиции вручать, а нам, как всегда, – по устному замечанию.

Я в двух словах изложил свою версию событий в демонтируемом цехе.

– Ты Романову позвонил, про «Старичка» рассказал? – спросил Шаргунов.

– Не успел. Я со вчерашнего вечера еще минуты на месте не сидел.

– Я сам позвоню, – решил Шаргунов и умчался в областное УВД.

– Теперь еще раз и все поподробнее, – предложил Клементьев.

– В ночь убийства Горбаша пекарь вышла на улицу из главного корпуса и увидела, как двое мужчин под руки ведут третьего. Если предположить, что третьим был главный инженер, то вести им его просто неоткуда. Все цеха и склады закрыты, на улице, где-нибудь в закутке, шесть часов не просидишь – замерзнешь. Я стал прикидывать, где могли держать Горбаша до наступления темноты. Исчез он около семи. «Старичок» действует шесть часов. Пекарь видела мужчин около часа ночи. По времени события совпадают. Но где он мог быть? Тут я вспомнил о новосибирской бригаде и демонтируемом цехе. Пошел, проверил, нашел труп в раздевалке. Скорее всего, Горбаша заманили в пустой цех, вкололи «Старичок» и оставили на лавочке до ночи.