— Говорю, Рыжая — порченый товар, Кэмэл, — еще больше втаптывая меня в грязь, издевательски повторяет «мальчик моей мечты».

Дергаюсь, когда Юнусов резко отодвигает тарелку с борщом и поднимается со стула, сжимая пальцы в кулак.

— Не надо, Камиль! — кричу, ощущая как веки жгут предательские слезы.

Но парня не остановить. Уже в следующую секунду он вытаскивает Бондаренко из-за стола и бьет по лицу…

Глава 19. Ромашки на снегу

Вся столовая наблюдает за развернувшимся шоу.

— Так, а ну-ка прекратили! — громко возмущается дежурный учитель.

К этому моменту Леша лежит на полу и прижимает ладонь к разбитому лицу. Против самбиста Юнусова он такой себе борец. И прекрасно это понимает.

— Камиль, не надо, — успеваю схватить его за руку.

— Пусть извиняется за свои слова, — упрямо требует кавказец.

— За что, дружище? — Бондаренко сплевывает на плитку сгусток крови. — За правду?

Ну какая свинья!

— Это не по-мужски.

— Называю вещи своими именами. Что с того? — продолжает провоцировать Алексей.

— Ты не должен говорить о Саше мерзости.

— Не должен? А ты не до хера на себя берешь, горец? — усмехается блондин в ответ.

— Извиняйся за свой поганый язык, я сказал!

Бондаренко демонстрирует Камилю средний палец, и тот, естественно, снова устремляется вперед. В два шага преодолевает разделяющее их расстояние. Наклоняется, хватает его за грудки. Дернув вверх, ставит на ноги и наносит новый удар по смазливой мордахе, отчего Бондаренко отлетает назад, заваливаясь на стол к визжащим десятиклассницам.

— Камиль!

— Что за безобразие, мальчики! Немедленно разойдитесь! — истошно вопит русичка под общий гвалт. — Олег Юрьевич, там драка! Драка!

Историк на пару с Беркутовым оттаскивает вышедшего из себя Юнусова от Бондаренко.

— Камиль, ну все, прошу! Оставь, не надо! — вклиниваюсь между парней. — Давай уйдем, пожалуйста!

— Нет. Пусть уйдет он.

Садится за стол и с присущей ему невозмутимостью придвигает к себе тарелку. В это же время Пилюгин и Бараев помогают встать пострадавшему.

Разукрасил его Юнусов прилично. Даже отсюда вижу.

— Кушай запеканку, Саша.

Какой уж тут кушай, если меня трясет всю…

*********

Камиль провожает меня до дома. Теперь, когда гипсовой лангетки нет, и я в состоянии нормально передвигаться на своих двоих, у меня появилась хоть какая-то свобода. По крайней мере, надзирателя, в лице водителя Глеба, я вижу реже. Ногу надо разрабатывать. Врач рекомендовал пешие прогулки, так что я намерена этим пользоваться.

— Ты без настроения из-за того, что случилось в столовой? — парень первым нарушает молчание, затянувшееся между нами.

— Я в порядке. Неприятно, но не смертельно, — стараюсь улыбаться, а у самой кошки в груди скребут.

— Саша, я не дам тебя в обиду, — останавливаемся напротив моего подъезда.

— Я знаю. Просто вы с Бондаренко друзья, а из-за меня в ваших отношениях разлад.

— Не только в тебе причина.

В кармане пальто настырно вибрирует телефон, однако я не спешу доставать его, несмотря на то, что до зуда в ладонях хочется прочитать очередное сообщение от Ильи, которого я нарочно игнорирую.

— Мало тебе испорченной пятницы, так теперь еще и родителей в гимназию за драку вызвали! — с досады закусываю губу.

— Неприятно, но не смертельно, — повторяет мой же текст.

— Спасибо тебе!

— Не за что благодарить.

Да как же не за что? Заступившись, он поступил как настоящий мужчина. Подобная реакция сегодня, увы, большая редкость.

— Не спросишь, почему Леша обозвал меня… так? — стыдливо опускаю глаза.

— Нет. Мне все ясно. Его задевает твое равнодушие.

— Похоже на то… — соглашаюсь с ним я.

— Ты молодец. Я горжусь тобой, Саш, — звучит совершенно искренне.

— Да уж. Было бы чем, — потираю нос.

— Я не поняла, вы чего на улице мерзнете? — буквально из ниоткуда перед нами вырастает фигура моей мамы.

— Добрый вечер, Евгения Владимировна.

— Привет, Камиль! — весело отзывается она. — Ну-ка, идемте чай пить!

— Спасибо за приглашение, но мне пора, — вежливо отказывается парень.

— Нет-нет, отказы не принимаются! — объявляет родительница. — Заодно поможешь донести пакеты, если тебе, разумеется, несложно, — мастерски хлопает ресницами.

Ой лиса…

— Мам, — посылаю ей красноречивый взгляд, однако пакеты уже передаются моему другу. Причем самым наглым образом.

— Ой, вечно как зайдешь в магазин! То надо, это надо! — без умолку сорокой трещит она, поднимаясь по ступенькам. — Давайте догоняйте! У Паши в заначке чудный наполеон! Его и схомячим, ха-ха-ха. Бегом-бегом, молодежь!

Мы с Юнусовым переглядываемся.

— Тот самый случай, когда нет смысла спорить и проще согласиться, — выдыхаю я. — Идем.

От лифта до квартиры рот у мамы не закрывается. На лестничной клетке Камиль предпринимает еще одну попытку с нами распрощаться и сбежать, однако эта неугомонная женщина практически затаскивает его к нам домой.

* * *

— Проходи и не стесняйся. Сашиным друзьям мы всегда рады!

Насчет папы я бы не была столь уверена…

— Почки нужно беречь с молоду!

Юнусов разувается и растерянно смотрит на тапочки, украшенные огромными розовыми бантами.

— Тьфу ты, не те! Это бабушкины, — хихикает мать, доставая из тумбочки другие. Новые. В клеточку, мужские. — Гля на Сашкины! — показывает ему мои, с медвежьими когтями.

— Мам! — возмущаюсь я.

— Ладно-ладно. Иду включать чайник. Рыжик, а ты пока проведи экскурсию по дому. Камиль ведь у нас в гостях первый раз?

Конечно первый. Что за вопросы!

— Не может, чтобы не выпендриться, — закатываю глаза, когда она исчезает в недрах квартиры. — Предки недавно ремонт организовали. С тех пор мама хвастается при каждом удобном случае.

— Какой аквариум! — Юнусов останавливается напротив огромной стеклянной инсталляции.

— Папкина релакс-зона. Он когда злющий, сидит и долго-долго пялится на своих рыб. Успокаивает расшатанную нервную систему.

— Впечатляет.

Эмоций, как обычно, никаких не выдает, но вроде ему и правда нравится.

— Нам туда, — веду его направо. — Присаживайся, куда хочешь. Кресло, диван, стул.

С интересом осматривает просторную гостиную, оформленную в стиле рококо.

— Матушкина гордость. Терпеть не могу вычурность и помпезность.

— Почему?

— Не мое, — признаюсь, сморщив нос.

Лепнина, орнаменты, позолота. Обилие узоров, габаритные скульптурные вазы, резная мебель. Сплошная показуха!

— Как по мне, пережиток прошлого, но мамку прямо прет от всего этого, — отмахиваюсь я устало.

— Ну как тебе у нас? Правда, супер? — спрашивает она, влетая в комнату с чашками от самого дорогого сервиза.

Не поленилась, достала!

— У вас очень красиво.

— Душу вложила в этот ремонт! — восхищенным взором окидывает окружающее пространство. — Санек, помоги-ка принести сладости.

— Так ты не пошутила? — хмыкаю ей в спину.

— То есть?

— Мы же на диете, — услужливо напоминаю я.

— Один разок нарушим, — беззаботно бросает через плечо.

— Надо же…

На нее это совсем не похоже.

— Зай, я не помешала вам? Там, внизу? — понижает голос до полушепота и поигрывает