– Этим приемам можно научиться?

– Да, – ответил Эмброуз без малейшей заминки. – Это тренируемый навык. У вас есть домашний питомец?

– Нет. Но у папы есть такса. Она уже старенькая, но шкодливая.

– Как зовут старенькую, но шкодливую таксу?

Гвенди открыла рот и зависла.

– Что за хрень? Я не помню. Извините, оно само вырвалось. Это все… очень бесит.

Эмброуз улыбнулся.

– Я понимаю. Попробуйте построить цепочку ассоциаций. Поднимите взгляд к потолку. Поставьте мозг на нейтральную передачу. Пусть мысли текут сами собой. Этой технике мы обучаем пациентов на ранних стадиях болезни Альцгеймера, и она также используется для реабилитации после инсульта. Не давите. Не принуждайте себя. Не охотьтесь за нужным словом. Ваш разум знает, чего вы хотите, но ему нужно сделать небольшой крюк. Это требует времени.

Гвенди подняла взгляд к потолку. Она вспомнила папину улыбку, такую теплую и приветливую… вспомнила папин бордовый свитер, который он всегда надевает, когда становится холодно… вспомнила, как они с папой и мамой смотрели мюзиклы по телевизору… родители подпевали любимым песням… Гвенди тоже смотрела и подпевала… Больше всего ей нравилась «Вестсайдская история», а папе – тот мюзикл с Беном Верином. Он назывался…

– Таксу зовут Пиппа. Папа назвал ее в честь любимого мюзикла. «Пиппин».

Эмброуз кивнул.

– Теперь понятно, как это работает?

Гвенди расплакалась, что совсем не смутило Эмброуза. Он ничего не сказал, лишь протянул ей коробку с бумажными платками. Надо думать, слезами его уж точно не удивишь.

– И оно всегда будет работать?

Эмброуз улыбнулся и вдруг стал похож на мальчишку.

– Есть что-то, что будет работать всегда?

Гвенди неуверенно рассмеялась.

– Наверное, нет.

– По результатам тестирования – мы проведем его прямо сегодня, Гвенди, поскольку ваша ситуация требует немедленного вмешательства, – я, возможно, назначу лекарственные препараты, которые могут замедлить развитие болезни. Которая, я хочу подчеркнуть, еще не подтверждена. Пока что я склоняюсь к тому, что это обычный стресс.

Может быть, вы выдающийся психиатр, подумала Гвенди, но вы совсем не умеете врать. Такие симптомы вы наблюдали уже не раз. Это, как говорится, не первое ваше родео.

– Какие лекарственные препараты?

– Обычно я назначаю «Арисепт». «Экселон» иногда хорошо помогает на ранних стадиях. Но не будем бежать впереди паровоза. Сначала проведем тест на когнитивные нарушения. Вам удобно сегодня в пять вечера? Если позволит ваше расписание.

– Да, я приду.

Для встречи с Эмброузом Гвенди освободила себе весь день.

– Пока сходите поешьте и выпейте что-нибудь с кофеином. Кофе, колу, даже энергетик.

– Спасибо, доктор Эмброуз.

– Всегда пожалуйста, сенатор.

– Гвенди. Мы же договорились.

– Да. Гвенди. И, как я понимаю, вы ничего не расскажете мне об этой задаче особой важности?

Она посмотрела на него твердым взглядом – своим фирменным взглядом сенатора Питерсон.

– Вам лучше не знать, доктор Эмброуз. Поверьте мне на слово.

Она повязала голову платком, надела темные очки и отправилась в ближайший «Бургер Кинг», где заказала воппер с сыром, большую порцию картофеля фри и большой стакан кока-колы, который выпила весь до капли. Откусив первый кусок от воппера, она поняла, что жутко проголодалась. Видимо, облегчение подстегивает аппетит. И разделенная ноша, конечно, становится легче. Теперь Гвенди знала, как справляться с мозговыми ступорами, и очень надеялась, что Эмброуз прав и это действительно просто стресс. Возможно, сегодняшний тест – Эмброуз назвал его тестом на когнитивные нарушения – это подтвердит.

Она рассмеялась, когда Эмброуз начал задавать вопросы, потому что они напоминали вопросы теста, прохождением которого хвастался Дональд Трамп. Проще простого, подумала Гвенди… но под конец теста ей стало не до смеха. И Эмброузу тоже.

Она справилась со временем года (весна) и сегодняшней датой, но не смогла с ходу вспомнить, какой сейчас месяц. Она нисколько не сомневалась, что сумела бы вспомнить, прибегнув к технике ассоциаций, которой ее научил доктор Эмброуз, если бы у нее было время. Но времени он ей не дал. Она сбилась на счете в обратном порядке от ста по семеркам, причем уже на втором шаге: после 93 выдала 85, да и то это была лишь догадка. Она сумела запомнить тройку яблоко-стол-монетка и повторила ее через пять минут, но не смогла мысленно прочитать слово «ЗЕМЛЯ» наоборот. Она многое сделала правильно – скопировала несложный рисунок, сложила лист бумаги в три раза, – но было и много ошибок, тревожных и необъяснимых (по крайней мере для нее самой). Например, когда Эмброуз попросил ее нарисовать часовой циферблат, она нарисовала кривой овал с дугой наподобие улыбки прямо под ним. Она показала рисунок Эмброузу и сказала:

– По-моему, это неправильно.

Очень многое было неправильно.

А ведь ей надо было дождаться полета в космос – причем точная дата еще не назначена, и непонятно, сколько продлится это ожидание, – и каждый день будет битвой с неизвестным исходом.

Но я должна справиться!