Сегодня их ждут на семейном мероприятии и даже можно пригласить Марину, впервые. Когда мать попросила приехать «и с этой, ну девчонкой из вашей группы», Климов потерял дар речи на пару секунд.

У них в семье было принято игнорировать как факт существования группы, так и девчонки оттуда. А тут вон какое внимание… с чего бы это?

Но парень промолчал и только вежливо кивнул. Мол, да, конечно, все будет как попросили. Миша уже понимал, что с семьей будет разрыв из-за его выбора и не хотелось напоследок ругаться и показывать характер. Он всегда был хорошим мальчиком и делал все что просили.

И то что он планировал вызовет шок. Но в какой-то момент мы все понимаем, что за нас никто счастлив не будет, и что в итоге мы останемся одни, и люди, ради которых мы поступали не так, как хотели, будут жить свою жизнь. А вот ты, сделавший неверный выбор, не свою.

– Вот совсем другое дело, – отметил Сашка, когда Мася вышла переодевшись.

– Ты такая красавица, – в тон ему сообщил Климов, – надень еще серьги новые.

Девушка кивнула и потянулась за шкатулкой. Оказывается у нее уже так много украшений. И косметики, одежды, вообще вещей. Парни же собирались сами, быстро и со знанием дела; их с детства приучили выглядеть как надо, как соответствовать случаю.

Климов достал телефон и сделал фото отражения в зеркале. Пожалуй, красивее и счастливее чем они сейчас быть невозможно.

Глава 18. Пять лет тому назад

Высокая, стройная блондинка шла по Международному аэропорту Лос-Анджелеса в сторону терминала, везя за собой небольшой чемодан на колесиках. Здесь никого не удивить красотой и стройностью, но Марина Шведова выделялась все равно. Как ей говорил Крис, улетевший обратно в США вместе с ней, это потому что она русская.

Она почему-то приехала слишком уж заранее и не знала куда себя девать.

Конечно Марина нервничала.

Причина ее возвращения на родину не из хороших. Заболела мама. Вроде она говорила что ничего серьезного и прилетать не обязательно, но что-то в ее голосе настораживало.

Потому девушка просто купила билеты, собрала свой небольшой чемоданчик и отправилась в аэропорт. Здесь ей оставлять было ничего не жалко.

Сказать, что музыкальная карьера у нее не сложилось… ну нет, не получится. Марина за эти пять лет добилась немалого. И в то же время ничего. Ее может заменить любая другая симпатичная девушка. В итоге она взяла полагающийся ей по контракту отпуск и никто даже не спросил, когда вернется.

Вместо нее поставили другого сессионного музыканта и все на том.

Самолет приземлился. Марина какое-то время сидела и ждала, когда все выйдут. Вроде бы она это делала потому что так рациональнее, но на деле ей не хотелось выходить. Страшно. И вернуться в город, в который она поклялась не возвращаться. И увидеть маму…

Аэропорт перестроили, совсем не узнать. Еще в Москве она поставила на телефон местные приложения. Да, у нее был соблазн выйти в город во время пересадки, но Марина сдержалась. Она сидела в Шоколаднице, прогуливалась по залам ожидания, смотрела в огромные окна, сама не зная, что хотела бы там увидеть.

А теперь она начала было вызывать такси с приложения, как к ней подошел веселый мужичок средних лет.

– Мариш? Масянь! Это же ты!

Он всплеснул руками и был готов едва ли не наброситься на нее с объятиями. Благо сдержался.

– Это же я, Виталик! Мы в школе учились!

Конечно Марина его не вспомнила, но поверила на слово. Вежливо улыбнулась, стараясь изобразить на лице радость от встречи.

– К Татьяне Сергеевне прилетела? – вдруг как-то смущенно уточнил он.

Девушка кивнула.

– Давай отвезу! Это все вещи? – он окинул взглядом скромный чемоданчик.

– Ага, – согласилась та, – все.

Почему-то она сразу поверила ему, села в машину, побитый жизнью праворульный седан. Внутри пахло дешевым ароматизатором и немного сигаретами.

– И курточка у тебя куцая какая-то, – вздыхал мужичок.

– Самое теплое, что нашлось, – смущенно пожала плечами она, – до мамы доеду, отдохну, да куплю что-то поприличнее.

Действительно, покупать гардероб в США чтобы тащить его с тремя пересадками сюда? Да полный бред.

Город и изменился, и нет. Стало чуть светлее, но все равно, даже какие-то улучшения смотрелись столь же провинциально.

Она вышла у подъезда. Как-то даже во внутреннем монологе назвать его своим, родным, ей было сложно. Никакой ностальгии, одно беспокойство за мать и какая-то общая растерянность.

Ключей от домофона у нее не было, звонить тоже не хотелось почему-то. Но тут ей помог Виталик, быстро набрав какой-то универсальный код. Он сам с трудом принял деньги, которые силком впихнула девушка. Хороший мужик, добрый.

– Спасибо, – искренне поблагодарила его очередной раз Марина, – спасибо тебе большое.

– Всегда рад! – махнул рукой тот, – Татьяне Сергеевне привет!

– Обязательно передам, – пообещала Мася.

Она нырнула в темные зев подъезда и быстро перебирая ногами поднялась на второй этаж.

Мать, открыв дверь, замерла.

Скорее всего, она ждала, что Марина прилетит, хотя и просила этого не делать. Женщина прижала руки к груди и замерла, не зная, что и сказать.

– Мамулечка! – ахнула Маська и бросилась обнимать ее.

То что мама недоговаривала про свою болезнь стало очевидным тут же. Все такая же сухощавая, подтянутая, но движения стали медленными и каким-то натужными. На все вопросы дочери та отмахивалась и только под угрозой позвонить бабушке, сдалась.

Показала выписку, рассказала о прогнозах врачей. Все звучало не так уж и страшно, а завтра Марина еще заглянет в поликлинику и пообщается с медиками там.

– Мам… – она не находила слов, – я так рада что я тут…

Между ними вроде и не было никогда каких-то особо ярких чувств, обе холодные, молчаливые, отстраненные, сейчас Марина походила на свою мать как никогда. Но то, что она здесь, значило для обеих значительно больше, чем они могли бы себе вообразить.

Рассказывать Марина начала не сразу. Вообще, она не планировала этого делать, в ее представлении визит к матери выглядел как что-то абстрактное. Вот прилетит, поможет