— Чужое брать нехорошо.

— Положи там, где взял, — вторила ей, другая девушка.

На небольшом экране высветилась надпись: ВОРИШКА.

— Где ты её нашёл? — спросил Дэвид.

— Возле люка, — ответил он, взглянув на Элен. — Около суток назад.

Элен в ступоре уставилась на куб. На её лице застыло выражение страха.

— Элен? — Леон обеспокоенно на неё взглянул. — Что-то не так? Ты уже видела это?

Элен отреагировала так, будто Леон обвинил её в чём-то ужасном:

— Я возвращаюсь, — сказала она и пошла в обратную сторону.

— Элен! — окликнул её Дэвид. — Стой! — Дэвид снял рюкзак и повернулся к Леону. — Постой здесь, я сам с ней поговорю.

Леон пожал плечами, и Дэвид её догнал:

— Элен, стой, — Дэвид взял её за плечи и повернул к себе, у неё на глазах блестели слёзы. — Что с тобой? Что произошло?

— Нет, — Элен пыталась оттолкнуть его, но Дэвид крепко её держал.

— Если ты хочешь вернуться — возвращайся. Но скажи мне, чего ты так боишься?

— Избавьтесь от этого, — сказал она сквозь слёзы. — Пожалуйста.

— Что это? Скажи мне.

— Нет! — Элен ударила его по лицу, прямо в едва зажившее рассечение, рана лопнула и снова залила кровью лицо Дэвида.

— Чёрт! — выкрикнул он и отпустив Элен, схватился за рану.

Элен смотрела на него не шевелясь.

— Прости меня, Дэвид, — сказала она, чуть не плача.

Дэвид рассерженно посмотрел на неё:

— Да что в этом кубе такого, чего ты так боишься?!

Элен смахнула слёзы с лица:

— Помнишь, — она опустила взгляд, — ты сказал, что ты плохой человек, а я тебе возразила. Это потому, что я знаю, как выглядит плохой человек, я каждый день вижу его в зеркале, каждый день вспоминаю о случившемся. И я бы не продержалась долго, если бы не попала сюда. Здесь я чувствую себя спокойней, потому что знаю, что заслужила всё это. Всё что здесь происходит, это наказание за то, что я сделала. Я поняла это, когда впервые увидела свою шкатулку, там, возле люка, поэтому я и пошла туда.

— «Свою» шкатулку? — переспросил Дэвид.

Элен робко кивнула.

— Как она здесь оказалась?

— Я не знаю.

— Что в ней?

— Я не знаю!

— Но ты догадываешься?

Элен снова кивнула.

— Ты должна преодолеть свой страх, — сказал Дэвид, смахнув кровь с лица. — Должна открыть её.

— Нет, — помотала головой Элен. — Я не могу.

— Я буду рядом, — подошёл к ней Дэвид и взял Элен за руку. — Ты не должна делать это одна.

— Нет, ты возненавидишь меня, — она вздрогнула.

— Это невозможно, — улыбнулся Дэвид и мрачно добавил, — моей ненависти хватит только на меня самого.

Элен перевела взгляд с Дэвида на Леона, неловко переступая с ноги на ногу, подошла к нему, взяла куб из его рук, и дрожащим от слёз голосом произнесла:

— Друзья навсегда.

Из коробки послышались голоса двух девочек:

— Привет Элен!

— И Люси!

— Лучшие друзья навсегда! Да! — хором повторили они, и из хрипких динамиков послышался заливной смех.

Крышка куба открылась, Элен вздрогнула и шкатулка выпала у неё из рук, Элен развернулась и, споткнувшись, упала. Дэвид успел её поймать, и они оба медленно опустились на песок. Элен содрогалась рыданиями, уткнувшись лицом Дэвиду в грудь. Из куба вывалилось порванное жемчужное ожерелье. Леон присел и вывалил из куба оставшиеся части украшения. Растерянно посмотрев на Дэвида, он шёпотом сказал:

— Здесь больше ничего нет, только это порванное ожерелье.

Дэвид чувствовал горячие слёзы и дыхание Элен. Она что-то сказала, но Дэвид не разобрал ни слова.

— Что Элен? — переспросил он. — Повтори, что ты сказала?

Элен повернув голову, не поднимая глаз, произнесла сдавленным голосом:

— Это я её убила, это я убила Люси.

Повисло молчание. Элен больше не плакала. Дэвид даже не чувствовал её дыхания.

— Что ты такое говоришь, Элен? — Дэвид не мог поверить её словам.

— Я привела Люси к нему, — начала она тихим, ровным голосом, — Он приставил нож мне к горлу и сказал: «Позови её, и я тебя не трону». Я так боялась, мне было очень страшно, и я это сделала, я позвала её. И она подошла. Он схватил Люси, а мне сказал проваливать, — на её глаза снова навернулись слёзы. — Я слышала как она пыталась освободиться, и как он её ударил, порвал ожерелье на её шее и как жемчужины рассыпались у меня под ногами. Я очень испугалась и побежала. Я бежала не видя перед собой дороги, а когда опомнилась, то была уже очень далеко и… и Люси уже больше никогда не нашли Это… я… — горячие слёзы хлынули из глаз Элен, заглушив её последние слова.

— Всё хорошо Элен, — Дэвид не мог найти других слов. — Всё хорошо.

— Нет! — отпрянув от него, Элен в истерике выкрикнула. — И никогда не будет! Я заслужила быть здесь! Я виновата в её смерти! Я!

Она в истерике начала царапать себе лицо. Дэвид в попытке успокоить Элен, сильнее прижал её к себе, сжав её руки, так чтобы она не могла причинить себе вред. Элен начала бить его по лицу, Дэвид терпел. Наконец её приступ прошёл, и Элен обмякла у него на руках, продолжая плакать.

— Мишель, — тихо, сквозь слёзы сказала она.

— Что? — переспросил Дэвид.

— Это был Мишель, — повторила она более чётко. — Я знала его раньше. Он учился у нас в школе. Он всегда был ненормальным. Богатый, жуткий. Про его семью ходило много разных ужасных слухов. Говорили, что его мать была безумна и вырастила такого же безумного сына. Говорили, что он убивал и свежевал животных. А после того как Люси пропала, он исчез. Больше не приходил на занятия. Сказали, что его перевели в частную школу, никто не знал почему, но я знала. Я знала почему. Я знаю, что это был он.

— Почему ты раньше об этом не говорила? — непонимающе взглянул на неё Дэвид.

— Я хотела забыть, — шёпотом сказала она. — Забыть всё это, как будто ничего и не было. И я не была уверена, что это он. Я всегда видела его только издалека, он всегда меня пугал. Но сейчас я знаю, что это он. Знаю, — Элен посмотрела Дэвиду в глаза. — Пообещай мне, Дэвид.

— Что пообещать?

— Что ты убьёшь его.

— Элен, я… — замялся Дэвид.

— Ты должен убить его! Должен! — срывающимся в истерике голосом, кричала Элен.

Дэвид чувствовал, что, не смотря на жаркий воздух и духоту, Элен дрожала. Он обнял её и тихо сказал:

— Я позабочусь об этом. Не волнуйся, — Дэвид погладил её по голове, — всё хорошо. Я обо всё позабочусь.

Наблюдая за всей развернувшейся перед ним сценой, Леон, откашлявшись,