Его плечи напрягаются. — Если я не вернусь через два часа, мои люди нагрянут на территорию и убьют каждого гребаного человека на территории.

— Если я решу убить тебя, Максим, твой труп превратится в пепел на ветру к тому времени, когда твои люди доберутся до чертового почтового индекса.

— Ты действительно пойдешь против своего слова?

— Ты ждешь от меня чего-то, чего сам не придерживался?

— Я пытался отомстить за смерть отца, — целует он.

— Ты сделал это, убив моего отца, — напоминаю я ему.

— Это будет неправильно, пока я не верну свое право по рождению.

— Господи, только не снова эта хрень, — говорю я, закатывая глаза.

Он спотыкается по пути к ангару, и я безудержно смеюсь. Ублюдок может только рычать на меня, создавая иллюзию превосходства, хотя я могу видеть сквозь фасад.

Он не хочет показаться слабым передо мной и моими людьми.

Вероятно, это еще одна из причин, по которой он согласился на все мои условия. Помимо того, что он заслужил аудиенцию у Камиллы, он надеется восстановить свою репутацию в глазах самых важных мужчин.

Важно, чтобы твои мужчины уважали тебя. Но абсолютно необходимо, чтобы твои враги уважали тебя.

Я подталкиваю его к маленькому сараю рядом с ангаром. Это единственная комната, которую я использовал для разных целей на протяжении многих лет.

Иногда он служит ячейкой для удержания врага. В других случаях это место для хранения, когда мы перемещаем продукты с высоким уровнем риска на черном рынке.

Сегодня это будет место встречи Максима и Камилы.

Я открываю дверь и жестом приглашаю его войти.

— Ее здесь нет, — подозрительно говорит он. Он не хуже меня знает, что большинство мужчин, входящих в эту комнату, никогда не выходят оттуда живыми.

— Сейчас я пойду за ней, — говорю я ему. — Но прежде чем я это сделаю, я хочу знать одну вещь.

— Какую? — подозрительно спрашивает Максим.

— Чего ты надеялся добиться, придя сюда сегодня? — Я спрашиваю.

Он долго молчит. — Все эти годы ты был достойным противником, Исаак, — говорит он, поворачиваясь спиной к двери.

— Хотел бы я сказать то же самое.

Он решает игнорировать это. — Я могу понять, почему ты считаешь себя лучшим лидером. Но у тебя есть преимущество передо мной. И я не собирался позволять этому продолжаться. Так что, конечно, я поджал Камилу. Можешь притвориться, что она просто способ примазаться ко мне. Но ты забываешь, кузен: мы выросли вместе. Насколько ты знаешь обо мне, столько же я знаю о тебе.

— Твоя точка зрения?

— У меня есть история с Камилой, которую ты не можешь трогать. Я был с ней долгое время.

Я киваю, когда кусочки соединяются. — Ты думаешь, что сможешь убедить ее уйти с тобой.

— Она злится на меня. Это понятно. Но чувства остались.

— Не проецируй на нее свое душевное состояние, — огрызаюсь я. — Даже если она была в этом месте однажды, ее больше нет.

В глазах Максима мерцает сомнение. Он беспокоится, что переоценил чувства Камилы к нему.

— Значит, тебе не о чем беспокоиться?

Я улыбаюсь, но не могу не быть впечатленным. Он идеально манипулирует ситуацией, так что я не могу уклониться от вызова, который он бросает. Если я отменю встречу сейчас, я буду выглядить трусом.

Но я чертовски уверен в своем пути.

— Если она выберет меня, ты будешь уважать ее выбор? — спрашивает Максим.

Я ухмыляюсь. — Я никогда не принуждал женщину быть со мной против ее воли. Если Камила выберет тебя, она может уйти с тобой.

Это именно то, что он хотел услышать. И это заставляет меня задуматься: почему он так чертовски уверен в своих шансах?

Потому что, чтобы пойти на такой риск, у него должен быть какой-то козырь, который, по его мнению, закроет для него сделку.

Время покажет, что это такое.

— Тогда следующий час решит все, кузен.

Я закончил с этим дерьмовым стебом. — Иди внутрь, — резко говорю я ему.

Как только он оказывается в сарае, я закрываю перед ним дверь и направляюсь обратно к дому. Богдан идет рядом со мной, когда охранники подходят к дверям сарая.

— Ты в этом уверен?

— Мудак думает, что я у него. Я должен доказать, что он ошибается.

— Однако это не в нашей компетенции, — отмечает Богдан. — Это зависит от Камиллы.

Я смотрю на Богдана. — Ты так мало веришь в мои чары, брат?

Богдан останавливается и смущенно пожимает мне плечами. — Тебе лучше надеяться, что твои чары подействовали на нее. Камилой не так легко манипулировать, как другими женщинами.

Я придаю Богдану равнодушный вид и захожу внутрь.

Но он совершенно прав насчет Камиллы. Она самая упрямая женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Я был бы чертовски зол, если бы не уважал ее за это.

Я проталкиваюсь в ее комнату, не удосужившись постучать. Она вскакивает на ноги. Видно, она меня ждала. Мои глаза скользят по ее телу, и раздражение окрашивает мои черты, когда я иду к ней.

— Что это за хрень? — спрашиваю я, перебирая тонкую бретельку красивого бледно-голубого платья, которое на ней.

Она шлепает меня по руке. — Это платье, Исаак. Я уверена, что ты видел их раньше.

Она раздражена, но я могу сказать, что она тоже стесняется. Потому что она точно знает, что меня сейчас бесит: она чертовски старалась.

Для Максима.

— Интересный выбор, — говорю я, кружа вокруг нее, как хищник кружит вокруг добычи.

Она стоит на месте, пытаясь определить, является ли борьба лучшим способом справиться с моим нынешним настроением. — Я просто надела первое, что увидела, хорошо?

Я останавливаюсь перед ней, рассматривая легкий румянец на ее щеках. Я поднимаю руку и касаюсь пальцами ее челюсти. — И ты решила оставить макияж, который был на тебе накануне вечером? Ой, подожди… прошлой ночью ты была без макияжа.

Она отстраняется от меня и немного отдаляется от нас. — Можешь, пожалуйста, не затевать со мной драку прямо сейчас?

— Кто-то нервничает из-за большого свидания.

— Ты ревнуешь или просто территориальный? — требует она. — Я полагаю, это не имеет значения. Они всего на волосок друг от друга.

Платье плотно облегает ее грудь, но декольте все же умудряется быть консервативным. Тем не менее, ткань облегает ее тело, не оставляя воображению ничего другого. Вырезы вдоль ребер не помогают.

— Перестань, — рявкает она.

— Что?

— Исследовать меня.

— Я буду делать все, что, черт возьми, я хочу.

Она захлопывает рот, и я могу сказать, что ей требуется вся сила воли, чтобы не укусить меня в ответ.

На долгое время