Я на это лишь улыбнулась и покачала головой.

- Все нормально, господин капитан, вам всегда будут рады в этой кофейне.

Тот улыбнулся и неожиданно мне подмигнул:

- А ты все-таки "сладкая девочка"! Никогда прежде не пробовал ничего вкуснее!

И быстренько удалился, пока я не сказала ему чего-нибудь ласкового. Однако, капитан мне понравился: такой жизненный задор встречается не часто. И злиться на таких людей становится очень сложно.

К концу рабочего дня за мной как обычно зашел Ромич. Конечно, я не боялась ходить одна по городу, но мама и папа настаивали на сопровождении и я не стала с ними спорить, тем более, что всегда была рада компании друга. За эти годы мы с ним на пару выучили три языка и теперь часто по дороге домой развлекались тем, что болтали на них, попутно вспоминая слова и обучаясь не бояться говорить на чужом языке. Конечно, мы не знали многих нюансов, однако, как говорил профессор, как только мы попадем в среду, все должно встать на место, а пока полученных знаний вполне достаточно. Произношение нам тоже ставил он. Мы с Ромичем уже пару раз общались с тализийцами, туранцами и фаргоцианами, которые приплывали в наш порт, и оно, как говорили носители языков, было вполне приличным.

- Ой, а что это за парочка идет? - Окликнула нас Рунира, стоявшая в кругу подруг недалеко от центральной площади. - Вы только посмотрите, раб ведет лягушку в ее болотце. И как, раб, не противно?

Я уже давно научилась не обращать внимания на эту вздорную девчонку, что, к слову, злило ее еще больше, а вот Ромич тут же вспыхнул и сжал кулаки. Ему недавно исполнилось пятнадцать и постепенно из длинного и не складного паренька он начал превращаться в привлекательного светловолосого парня с пронзительными голубыми глазами. Да, в его фигуре еще вполне отчетливо проступала угловатость и природная худоба, которая и с возрастом никуда не денется, сделав его тело лишь более гибким и жилистым, однако, ум светившийся в его глазах, уверенность в себе, которая совсем не была свойственна рабам и какая-то внутренняя сила, придавали ему привлекательности. Которая с каждым днем росла. И если бы не клеймо раба, то он давно бы уже стал объектом сладким грез и мечтаний о браке многих девчонок на выданье. Но вот просто объектом сладких грез ему стать ничего не мешало. Видимо поэтому тринадцатилетняя Рунира в последнее время стала чаще его задевать, а уж если видела нас вдвоем, то язвительный поток заткнуть было не просто.

Вот и сейчас, она специально построила фразу так, чтобы отвечать пришлось ему. Потому что раб не может не ответить на вопрос, заданный ему свободным человеком.

Я положила руку парню на предплечье, не ввязывайся, мол, в эту бессмысленную склоку. Он укоризненно покачал мне головой, но решил выполнить мою мысленную просьбу. А потому быстро взял себя в руки и просто ответил.

- Я горд честью сопровождать Лейлу-хании. (Примечание: хании - уважительное обращении к девочкам не достигшим брачного возраста. Обычно употребляется рабами или чтобы подчеркнуть высокий социальный статус ребенка.)

Сказав это, он наклонил голову в знак прощания, и мы пошли дальше. Рунира не ожидала такого спокойного ответа, а потому растерялась и не нашлась сразу, что сказать, чем мы и воспользовались, стараясь побыстрее миновать эту неприятную компанию.

Когда мы отошли довольно далеко по пустынной улице, я сказала:

- Ромич, спасибо.

- За что? - Удивился он.

- За то, что не стал с ней ругаться.

Уже было несколько случаев, когда Ромич дерзко отвечал на выпады Руниры. И за это отцу пришлось лично, на глазах у "обиженной" стороны пройтись плеткой по его спине. Да, был и такой закон: если раб оскорбляет свободного человека, то свободный может наказать его сам, с разрешения хозяина раба, или передать эту обязанность его хозяину. Хозяин также может настоять на том, чтобы самому определить и исполнить наказание. Те несколько раз отец брал эту обязанность на себя. Разумеется совсем не наказывать Ромича он не мог, тем более, что Рунира со совей бабушкой хотели видеть экзекуцию лично. Хорошо хоть ее мать, Мира, так и не решалась даже близко подходить к нашему дому. Бил он, конечно, не в полную силу, однако следы от плети еще довольно долго держались на спине парня.

- А разве я мог иначе? - С горечью ответил он и отвернулся. - Я раб, Лейла, и должен как выполнять просьбы своей хозяйки, так и нести наказание, если посмел слишком дерзко ответить завистливой малолетней идиотке.

Мне тоже стало горько, ведь он прав, во всем прав. И совершенно не имеет значения, что для меня или моих близких он давно перестал считаться рабом. Даже мама, и та давно уже свыклась с мыслью, что профессор, Ромич и Кирим в наших глазах не рабы. И относилась к ним как к друзьям или даже членам семьи. Но все это не отметало того, что в глазах других людей они так и остались презренными рабами.

- Ромич, ты же знаешь, что я никогда не относилась к тебе как к рабу!

На это он лишь криво улыбнулся.

- Давай, я поговорю с отцом и он даст тебе свободу?! - Воскликнула я.

Этот разговор происходил уже не раз и не два, но я все равно продолжала поднимать эту тему.

- И что это изменит, Лейла?! - Взорвался парень. И, размахивая руками, с неизбывной болью продолжил. - Разве ты не знаешь, что в Шалеме в глазах людей я навсегда останусь человеком с клеймом раба? Разве ты не знаешь, что никто никогда не даст мне нормальную работу и не будет платить, как рожденному свободным? Разве ты не знаешь, что потеряв вашу защиту, надо мной начнут измываться все кому не лень? Разве...

Тут я подошла к нему, обняла за талию и крепко к нему прижалась. А потом подняла голову и посмотрела в глаза.

- Ромич, но ведь ты можешь вернуться домой, в Фаргоцию. Там найдешь свою семью. Никто и никогда не узнает, кем ты был раньше. Отец поможет тебе деньгами и даже рекомендации даст. Я знаю. Он сам мне об этом говорил.

На это Ромич лишь тяжело вздохнул и погладил меня по голове.

- Лейла, я уже давно не помню своего дома, а моей семьей стали ты и ваша семья. И плевать я хотел на всех Рунир скопом. Поняла?

- Нет, Ромич, не поняла! - Теперь уже я вырвалась и его рук и начала ходить взад вперед размахивая руками. - Ты скоро станешь совсем взрослым! Тебе нужно будет определиться с тем, чем ты будешь заниматься в жизни, повидать мир, наконец! Потом найти хорошую девушку, жениться, наделать кучу детишек и жить долго и счастливо, ощущая себя полноправным членом общества! И как ты собираешься все это провернуть в Шалеме?

На удивление, Ромич не разозлился, как делал это обычно при таких разговорах. Он просто скрестил на груди руки и спокойно проговорил:

- Я уже все решил. Я буду помогать твоему отцу в торговле. Он сказал, что с тем образованием, которое я получил вместе с тобой от профа, я, со временем, вполне смогу стать его помощником. Там же и мир посмотрю. А что касается женитьбы...Лейла, вот о чем я сейчас думаю в последнюю очередь!