Шрифт:
Закладка:
— Я у тебя просил одну из лучших проституток! — воскликнул фюрер в трусах. — А ты? Кого ты мне привёл, я спрашиваю?!!
— Как вы и просили, фюрер... — переминаясь с ноги на ногу, проговорил Толбон. — Натали, одна из самых элитных проституток Хротцбера...
— ЭТА?!! — Адольф аж на месте подпрыгнул. — Ты хочешь мне сказать, что эта библиотекарша — элитная проститутка?
Круз осторожно кивнул. Конечно, возражать фюреру — чревато серьёзными последствиями, но после того, как он уже привёл эту девушку Адольфу, отступать было уже некуда.
— Просто... — проговорил Толбон. — Просто позвольте ей начать, мой фюрер! Если вдруг что не так, я...
— Если вдруг что, тебя не будет, придурок! — проговорил Адольф, поворачиваясь к своей кровати. — Так, Натали, иди сюда! Показывай, почему этот дурень назвал тебя элитной проституткой!
Адольф и Натали подошли к кровати фюрера, когда тот обернулся, сверля взглядом Круза.
— Ну а чего ты, спрашивается, стоишь? — гаркнул на него Адольф. — Решил посмотреть, как фюрер трахается?
— Нет-нет, что вы... — замахал руками Толбон.
— Тогда пшёл прочь!!!
Круз с невероятной скоростью ретировался прочь.
— Ну, а ты что мне предложишь? — зло спросил Адольф у проститутки. — Стриптиз? Спасибо, я за завтраком уже на сало насмотрелся...
— Всё будет в порядке, мой фюрер! — на удивление приятным голосом проговорила девушка. — Просто ложитесь на кровать, а я постараюсь сделать вам хорошо!
Спокойный, нежный голос проститутки оказал на Адольфа нужное воздействие. В конце концов, что он теряет? Если эта библиотекарша ему не понравится, то он просто прикажет её...
Фюрер не успел окончить мысль. Нежно, осторожно, совсем не пошло, Натали стянула бельё с Адольфа и бережно прильнула к его «железному» члену своими губами. Медленно, но безумно чувственно проститутка начала делать ему минет, плавно двигаясь, то ускоряя, то наоборот, снижая темп.
Адольф начал потихоньку постанывать. Он не помнил, когда ему настолько качественно в этой жизни делали минет. И когда представитель корпорации «Скинни» подумал, что о лучшем минете он, пожалуй, и мечтать не мог, Натали начала нежно, но очень чувственно бередить ему яйца своими нежными пальчиками. Адольф громко застонал. Господи, сколько кайфа! А ведь это ещё даже не оргазм — так, прелюдия...
Натали плавно выполняла дело, к которому была приучена, заставляя фюрера стонать всё громче и громче. Адольф, предчувствуя скорый оргазм скользил руками по грудям склонившейся над ним девушки, по её спине, влагалищу...
И этим, как оказалось, он довёл секс до самого пика. Когда экстаз поразил его возбуждённое тело, Адольф громко и протяжно заорал от удовольствия, в то время как Натали продолжила свои движения в ещё более быстром, более страстном темпе.
...ночь выдалась просто божественной. Не смущало Адольфа ничего — даже о дожде, беспрестанно стучащему по подоконнику, он позабыл вместе с Натали. И теперь, когда незабываемая ночь закончилась, и проститутка покинула его, Адольф стоял перед окном, глядя на просыпающийся город под мелкими каплями дождя.
«Вот и наступил последний день жизни Француза! — отметил про себя фюрер. — Пусть радуется жизни со своими андроидными шлюхами, пусть наслаждается взошедшим солнцем... Ведь это всё для него будет в последний раз!»
Мыслями Адольф вновь вернулся к вчерашней проститутке, Натали, подарившей ему такую ночь. Хотя нет, подарившей — пожалуй, слишком сильно сказано. Ведь он отвалил ей деньги — так, копейки для представителя корпорации, но целое состояние для рядового жителя Хротцбера. Фюрер вспоминал её руки, губы, другие губы... Такое надо будет обязательно повторить!
— Хех! «Библиотекарша»! — сорвалось с губ Адольфа, и он зашёлся громким самодовольным смехом.
Такого секса, как с Натали, у него не было уже давно...
Грэг Рэзод стоял перед открытым окном и курил сигарету, наслаждаясь ночным видом его любимого города. Неоновые витрины блестели ещё шикарнее, ещё роскошнее под проливным дождём — фирменным знаком Хротцбера. Редкие прохожие под своими небольшими зонтами пробирались по тёмным улочкам города, тщетно надеясь, что эти самые зонты хоть как-то защитят их от проливного дождя. Да где там! Под таким проливным дождём едва ли что-то могло их спасти, не дать промокнуть!
Скинхед любовался ночным дождливым Хротцбером, но мысли его были далеко отсюда. Он уже во всю обдумывал свой план по продвижению в рядах корпорации «Скинни».
Итак, страсти, которые царили между Адольфом и Французом, накалились донельзя. Вот-вот начнётся настоящая война, и, возможно, Француза скоро в живых уже не будет. Если так, то Рэзоду лучше переключиться на борьбу с Мак Грейном. Чёртов кровосос поплатится за тех парней, которых с его лёгкой руки положил Трой, этот, можно сказать, наёмник-проститутка — никаких убеждений, кто больше платит, тот и прав. А если Француз каким-то чудом останется жив... Что ж, тогда Грэгу, возможно, следует работать сразу против двух предводителей корпораций — и против Француза, и против Мак Грейна.
В любом случае, без дела Рэзоду сидеть не стоит. Ведь он уже так близок к званию лейтенанта корпорации «Скинни», а та катавасия, которая возникла после смерти Дриксона — о, она открывает столько возможностей, столько вариантов для продвижения, столько перспектив!
Грэг ведь прекрасно видел, как себе живут-поживают лейтенанты Адольфа. О, у квартиры у них ни в какое сравнение с его маленькой однокомнатной хибарой не идут! Настоящие трёхкомнатные жилища с видом на центральную площадь, роскошно обставленные, убранством которых могут позавидовать главные богатеи Хротцбера — да, Рэзоду довелось повидать квартиры лейтенантов! И что нужно сделать, чтобы заполучить себе такое влияние, такую квартиру, такую роскошь? Всё очень просто. Вовремя проявить себя. Показать себя Адольфу с лучшей стороны. Доказать, что лучше него с самой ответственной работой едва ли кто-то справится. В общем, проявить себя.
И Рэзод уже продумывал, как он может это сделать. В конце концов, поводов для этого было уйма — и конфликт с Мак Грейном, и нависающая война с Французом... Разве что Барса и Найтона Дриксона лучше было пока не трогать в своих будущих подвигах в рядах неофашистов. С «Кэт-тоном» и «Майтвиллом» пока держится какой-никакой мир — так зачем ему понапрасну подбрасывать палки в слабый огонь, учитывая то, что этот маленький костерок может стать большим
