не нравилась и порою сильно раздражала, хотя нельзя не уважать девочку за необыкновенную выносливость и удивительную силу, которую и не представишь в подобном хилом теле. Не её руке не чернела метка, и Джоанна с неприкрытой гордостью призналась мне, что родилась в Пустоши, но кто были её родители, я не представляла.

Но что действительно поразило меня в жизни изгнанников — так это их вечера. Когда солнце скрывается в другом мире, а лес погружается в чёрный бархат, разгораются костры, и все, кто находится в лагере, собираются вместе, словно одна огромная семья. Они просто шутят, рассказывают истории (необязательно правдивые), пьют нечто под названием гри́са и поют. У них удивительные песни, такие мне не приходилось слышать ни разу в жизни. Они яркие, страстные, огненные! Есть, конечно, и нежные, шелестящие, но все они одинаково живые. Кажется, будто слова сами строили жизнь и теперь стремятся как можно красочнее рассказать о ней. Эти песни так не похожи на те, что поют в Объединениях, на те, что теперь мне кажутся обесцвеченными. Песни Теней меня зачаровывают, их я могла бы слушать вечно. Но ночь сгущается, и все отправляются по своим спальникам, своим палаткам, и тогда я снова ощущаю своё одиночество, ощущаю эту пустоту в груди и кусаю губу, чтобы случайно не пролить слёзы. Зачем они нужны, ведь всё равно ничего не изменить.

Прошло четыре дня с моего появления в лагере. Благодаря заботам Вэнди, моя рана заживала довольно быстро, и воспоминания о бури остались только в моей памяти. Такие природные явления здесь не новость и, как хихикнув, прошептала мне Джоанна, в Пустоши это ещё не самое страшное, о некоторых вещах здесь стараются даже не говорить. Например, о Тьме, с которой я столкнулась. Даже эта девочка, которую мало что могло напугать, недовольно нахмурилась и оборвала разговор, когда я об этом спросила. Во мне тоже мысли о Тьме и ходящем в ней существе вызывали дрожь и вынуждали пугаться любой хрустнувшей ветки, но мне всё же хотелось знать. Может, позже удастся выведать что-нибудь у Ли.

— Завтра на рассвете мы выдвигаемся, — вечером сообщила мне Вэнди. Она изящно опустилась на бревно, служащее скамьёй, и отпила своей грисы. Я кивнула и повторила за ней. Напиток оказался горячим со странной смесью ягодного и горьковато-травяного вкуса. В целом, довольно приятный.

— И долго идти до рейта? — спросила я, не отводя взгляда с колышущихся оранжевых языков.

— Как получится, но примерно недели две.

— Две недели?! — я чуть не пролила на землю содержимое кружки.

— Это не так уж много. Не волнуйся, — улыбнулась девушка. — Это нетрудный переход. К тому же сейчас благоприятное время, а на пути попадётся и другое поселение.

— Мне не приходилось ещё путешествовать так долго, — пробурчала я. Снова идти! Снова пробираться по лесу! Но теперь хотя бы я не одна, будет не так страшно.

— Давай-ка лучше я тебе расскажу про некоторых наших, — предложила Вэнди. — Думаю, тебя скоро официально примут в наши ряды, так что лучше тебе узнать нас получше. За эти дни у нас с тобой времени не было на знакомства, но это всё оттого, что готовится переход. На самом же деле многим уже не терпится пообщаться с тобой. К тому же ты помогла Бэну… — её голос заметно дрогнул, девушка отпила из чашки, и я вновь последовала её примеру. — Ну вот, — продолжила Вэнди, — Ли и Джоанну ты уже знаешь, они самые младшие в этом лагере, и оба дети лесов с одной лишь разницей, что у Джо нет кровной семьи. Рейган, ты видела его, нашёл девочку ещё младенцем и решил спасти. Так что теперь она как бы под его опекой.

— Ого!

— Да, бедняжка! Но идём дальше. Видишь блондинку, вон там? Это Мисс. Конечно, это ненастоящее имя. Но все зовут её по прозвищу, потому что когда она появилась у нас, то вела себя как настоящая принцесса. Сейчас она сильно изменилась. Она отменная охотница, здесь её все очень ценят и уважают. Ещё тебе стоит запомнить Мамушку. Вон она, кстати, — я посмотрела в сторону, куда указывала Вэнди. За четыре дня, проведённых здесь, мне уже доводилось видеть эту женщину, всегда громко раздающую команды на своей импровизированной кухне и требующей беспрекословного подчинения. Она была уже не молода и довольно полновата, но живости ей было не занимать.

— Она что-то вроде повара тут?

— В точку. И не обманывайся её возрастом и внешним видом, увидишь, во время перехода она нас с тобой оставит позади.

— Не сомневаюсь. А её вы тоже не по имени зовёте?

— Да, как-то так само получилось. За ней всё хозяйство, готовка, мы уже и не представляем ни лагерь, ни рейт без неё.

— С кем ещё мне нужно познакомиться в первую очередь?

— Хм. Например, тот крепкий кучерявый парень, Шон, просто весёлый и жизнерадостный человек, без него рейт — не рейт. Иногда он, правда, лезет в драки, но это из прошлого…,— она ненадолго замолчала. — Вон ещё Мария, Поль, это Волк, даже не помню, как его зовут, — она улыбнулась, — там около костра, блондинка Анриетта, рядом брат с сестрой Дар и Дара, но это тоже не настоящие имена. Извини, я увлеклась, немного сложновато для начала, да?

— Есть такое, — усмехнулась я. — А у тебя настоящее имя?

Вэнди слабо улыбнулась и опустила взгляд на свою кружку. Немного поболтала её, как будто хотела разглядеть что-то в напитке, а потом тихо ответила:

— Была такая сказка, давным-давно, во времена до Пустоши. Мы хранили её в подвале, она хранилась в семье много лет. Не знаю, почему. Может, среди наших предков был тот, кто её написал, а может, она была его или её любимой историей. Такие вещи нельзя хранить, но и выкинуть было жалко. Это хорошая история. Когда девочку по имени Вэнди уводят в волшебную, но опасную страну, ей удаётся вернуться.

Она замолчала, и я так и не поняла, дали ли ей такое имя родители, или же она взяла его потом. Я невольно опустила взгляд на запястье Вэнди, на её метку и спросила:

— Где теперь эта сказка?

— Она сгорела, — коротко ответила девушка и сделала один большой глоток.

По моему затылку пробежал холодок, и я выпила грису до дна