Шрифт:
Закладка:
Стражники преследовали разбойницу по кровавым следам. Пытались перехватить. Только сделать это было весьма проблематично. Она хаотично носилась по городу, не забывая сокращать количество его жителей. Как мирных, так и защитников.
— Она так весь город вырежет! — заорал Люций Дорвертан, увидев запыханного капрала, что смотрел вслед скрывшейся за углом всаднице. — Стена щитов! Отсекаем южный квартал, берём её в кольцо и сужаем круг! В вашем распоряжении треть пехотинцев! — он заметил быстро шагающего офицера, который вёл за собой отряд тяжело экипированных воинов, обычно охранявших стратегически важные объекты. — Отлично, лейтенант! Берите с капралом боковые улицы. Я пойду по центральной, — капитан поднял взор на стоявших сверху солдат. — Дозорные! Рассредоточиться по стене! Если она сумеет прорваться через оборону, стрелять по лошади.
Закованная в латные доспехи пехота перекрыла несколько улиц, отрезав ту часть города, где в последний раз была замечена смертоносная всадница. Стрелки заняли позиции, держа под прицелом все выходы из южного квартала.
* * *
Улицы Басторга изрядно опустели. Большинство жителей в ужасе попряталось по домам, задвинув скрипучие засовы и плотно захлопнув ставни. Люций Дорвертан с пятью воинами шёл по городу, лицезрея последствия страшной бойни. Он переступил лужу крови, полную осколков зубов, и посмотрел на лежавшее рядом тело молодой крестьянки. Её голова была наполовину раздавлена, а вылетевшие из сплющенного затылка мозги разбросало по булыжной мостовой серо-розовыми ошмётками. Дальше по улице, среди поломанных деревянных ящиков, валялся труп купца с торчавшим из живота обломком доски. Размазанная прозрачно-красная лужа, напоминавшая разведённое скупым трактирщиком вино, говорила о том, что он умер не сразу, а успел помучаться в агонии и обмочиться. Сразу за ним, у лавки травника, распласталось тело стражника с промятыми доспехами. Его левый глаз вывалился и, повиснув на мышце, смотрел на алеющее месиво, ещё полчаса назад бывшее крикливым младенцем. Никто не мог поверить, что всё это дело рук одного человека.
Приближающийся стук копыт стал сигналом приготовить щиты. Из-за угла постоялого двора вылетела серая всадница и рванула прямо к живой баррикаде.
— Держать строй! — капитан поднял башенный щит. — По команде… — не глядя на стоявших по бокам копейщиков, напряжённых, точно туго сжатые пружины, он завёл за спину золочёный палаш.
Стук копыт. Стук сердец. Стук потревоженной ветром ставни, которую теперь уже некому закрыть…
— Сейчас!!!
Ронявшего пену коня встретили острые пики. Они моментально пронзили его грудь, а сверкнувший клинок перерезал сухожилие на передней ноге. Жеребец смял линию обороны и, разбросав людей по сторонам, врезался в брошенную посреди улицы телегу. Перекувыркнувшись через неё, он рухнул на мостовую, устремляя за собой падающую светловолосую девушку.
— Добейте её! — крикнул с трудом поднимающийся Люций Дорвертан двум устоявшим на ногах воинам.
Те, гремя доспехами, добежали до тяжело дышавшего израненного коня, что тщетно пытался встать. К удивлению копейщиков, всадницы в поле зрения не оказалось.
Капитан доковылял до них, посмотрел на умирающее животное, безысходно чиркавшее копытами по грязной брусчатке, и точным взмахом палаша прекратил его страдания. Взглянув на валявшийся рядом сломанный лук и уходящие вдаль капли крови, он зло процедил сквозь зубы:
— Я объявляю комендантский час. В Басторг никого не впускать и не выпускать. Досматривать любого постороннего. При сопротивлении убивать на месте. Если потребуется, мы обыщем каждый уголок города, но найдём эту тварь!
Глава 8
Вечерело. Джон с Аланом сидели у небольшого костерка, разведённого на опушке берёзовой рощи. Лёгкий ветерок играл шелестящими травами, облетал стройные ряды чёрно-белых стволов и поднимался в высокие кроны деревьев, ненадолго затихая, чтобы вновь спуститься к путникам и раздуть оранжевое пламя. После тишины тёмной пропасти и мрачного подземелья, шёпот леса умиротворял. Заметив подросший огонь, парнишка потормошил палкой ещё не тронутые им дрова и покосился в сторону набитых драгоценностями котомок, что были аккуратно уложены рядом, в высоких зарослях:
— Надо же, я до сих пор не придумал, что делать со своей долей…
— А ты куда-то спешишь? — следопыт усмехнулся, достав изо рта сорванный стебелёк. — У тебя вся жизнь впереди.
— Не уверен. Я подозреваю, с такими богатствами она может оказаться весьма короткой, — юнец печально вздохнул.
— Так уж завелось: либо ты страдаешь от пустоты в кармане, либо переживаешь за его наполненность. В любом случае часть золота тебе придётся припрятать, если, конечно, не хочешь быстро лишиться его после того, как останешься один.
— Кажется, я начинаю понимать закапывающих клады пиратов, — Алан задумчиво почесал ногу. — Я думал они с жиру бесятся, а оказывается, не от хорошей жизни…
Следопыт различил тихие шаги, и его рука невольно сползла на рукоять меча:
— Кто-то идёт…
Вскоре из кустов вышли Лайла, встретившая их тёплой улыбкой, и хмурый Рэксволд, нёсший две кроличьи тушки.
— Развлекайся, — кинул он добычу Джону. — Не зря же я тебе нож вернул.
— Как прошла охота? — тот посмотрел на севшего у костра ассасина. — Ты какой-то нерадостный.
— Могло бы быть и лучше, — скупо ответил Рэксволд. Затем выдернул из ножен кинжал, достал из бокового кармана небольшой исцарапанный камень и принялся точить лезвие.
Поняв, что ассасин не хочет разговаривать, следопыт взялся молча свежевать кроликов. Расположившись рядом, вампирша осторожно скатала налипшую на рукав паутину и, сняв с зелёной ткани белый комок, стала украдкой наблюдать за разделкой.
Ловко орудовавший ножом Джон изредка косился на принцессу: судя по промелькивавшему на милом лице отвращению, она находила зрелище малоприятным и иногда даже отворачивалась. Однако банальное любопытство брало своё и спустя несколько секунд Лайла вновь следила за его руками. А может, она просто боролась с жаждой крови? В последнем воин почему-то сомневался.
Освежевав тушки, Джон передал их Алану. Тот наколол ободранных и выпотрошенных кроликов на собранные из палок вертелы и оставил жариться на огне, время от времени переворачивая. Через полчаса вкусный запах пригласил всех к ужину.
— Лайла, ты что-нибудь помнишь из своей прошлой жизни? — следопыт отрезал кроличью ножку и передал её вампирше.
— Лучше бы не помнила, — девушка с тоской взглянула на Джона.
— Неужто так плохо быть принцессой? — удивился Алан.
Лайла аккуратно откусила кусочек мяса, прожевала его и посмотрела на спутников:
— Сладкая королевская жизнь с её высшим светом, прекрасными балами и роскошными пирами всего лишь золотая оболочка чёрного клубка распрей, козней и интриг. Шаткое положение первого королевства после эпохи Великого Раздора породило множество лицемеров, скрывавших под благородными масками гримасы зависти и злости. Впервые я столкнулась с этим, когда лучшая подруга из знатного рода оказалась шпионкой вражеского государства. Столь неожиданное разоблачение сильно подкосило мою веру в людей. После её казни отец стал усиленно оберегать меня от всевозможных напастей. Но его любовь была абсолютно слепа к моим желаниям, и за двадцать два года жизни я не видела ничего, кроме замка и его окрестностей. А мне всегда так хотелось посмотреть мир… Будучи узницей своего высокого положения, я могла лишь с интересом разглядывать диковинные одежды иностранных делегаций. В тайне я всегда мечтала умчаться прочь на единороге и больше никогда не возвращаться в эту обитель лжи, ставшую для меня темницей.
Чуть не подавившись едой, Рэксволд постучал кулаком по груди:
— На ком умчаться? Я не ослышался? Ты сказала «единороге»?
— Почему тебя это так удивляет? Издревле единороги относились к людям c доверием и теплотой. Один из них часто приходил к замку, и я всегда угощала его яблоками из нашего сада. Хоть какие-то светлые воспоминания.
— Хм, — ассасин посмотрел на принцессу. — Каких ещё необычных существ ты видела своими глазами?
— Дай подумать, — Лайла подняла сосредоточенный взор к берёзовым ветвям и коснулась губ указательным пальцем. — Ручной мефит придворного мага. Пожалуй, это первое создание, которое мне довелось узреть. Тогда необычная крылатая зверюшка поразила меня до глубины души. Пару раз видела фей в лесу… Но вовеки не забуду изловленного охотниками детёныша мантикоры. Небольшого полускорпиона-полульва привезли в замок в качестве дара королю. Чаще всего они продавали подобную добычу на север страны для участия в боях существ, — на её лице проскользнуло презрение. — Никогда не понимала столь отвратительного развлечения. Мантикора была поселена
