наотрез отказался создавать. Говорит, что у безусловной силы есть недостатки и, пока он король, Квинта не случится. Ему видней, хотя я согласен с его решением.

Данил отскочил в сторону и выставил перед собой меч, а я, не удержавшись от смеха, командой на панели приказал лошадкам привстать на задние ноги. Чем вызвал еще большее качание машины, а стойка Данила приняла позицию “в бой”.

— Твою дивизию, что за зверье?! — рявкнул он, отскакивая подальше, чтобы его не зацепили огромные ноги железных коней.

Что-то по полу с хрустом разбежалось, наверное, песок, я не вглядывался — так громко ржал от реакции Дани. Несмотря на его жесткость и даже грубость было что-то в этом человеке располагающее. Наверное, то, что он говорил правду в лицо и не боялся меня, как слуги, не лебезил, как большинство. Это подкупало, хотелось прислушаться к его советам.

И снова вспомнился дражайший папочка, что подарил мне прекрасный подарок в виде смертоносной невесты, а потом решил, что ему больной сын не нужен. Отец, который махнул на меня рукой. Даниил сегодня говорил со мной больше, чем король за пяток лет…

Под ногами снова зашуршало. Показалось, тень скользнула под сидение и место для багажа, но я отряхнулся, это просто нервы.

Мало ли какой мусор мы с Яликом нацепляли, пока сюда летели.

В животе тоскливо заурчало.

Я не завтракал. Решил не маячить перед глазами Любавы лишний раз. Пусть она немного остынет. Вечером вернусь, мы продолжим наш разговор… или… эх…

Даня застыл на месте, удивленно рассматривая магических коней, что били копытами от нетерпения.

— Ничего себе! — присвистнул он. — Такое даже на земле не увидишь, хотя у нас технологии ого-го… Эта штука летать умеет? Она же тонну весит!

— Еще как летает, но сейчас не буду пробовать, капсуль не выдержит.

— Ладно, — Даня спрятал меч в ножны и махнул рукой. — Командуй, что дальше. Сам выбраться из низины сможешь или толкать?

Мы долго вымащивали под лезвия плоские камни, чтобы колесница хоть немного выбралась из вязкого песка. Здесь бы мамина магия воды пригодилась, лед создать. Или… Любава ведь тоже такое умеет, я видел, а на себе лично испытал, но девушка далеко и вряд ли поможет. Придется своими силами.

Так мы провозились до глубокого вечера и пора бы решать, тронется ли колесница или придется возвращаться в замок ни с чем, а завтра с утра снова в путь. Ночью в этих землях небезопасно.

Я присел на камень промочить пересохшее горло, пока Данил пошел отлить. По телу катилась легкая изморозь, словно снова заболеваю. Первыми остыли пальцы рук, после онемели ноги, кожа покрылась неприятной влагой. Неужели так быстро все вернулось? Может, в этой низине температура поменялась к вечеру? И ветерок нешуточный, прилично выдувает тепло, но я понимал, что обманываю себя и причина моего остывания не снаружи.

Со стороны редких давно мертвых колючек послышался отчетливый шум, зашуршал песок. Будто кто-то крался, спрятавшись за черной дюной.

Я выпрямился, отчего мышцы ног неприятно загудели, и приготовил меч.

Шорох внезапно оказался за спиной, там возвышался еще один песочный холм. Холодная лапа страха процарапала позвоночник вниз, заставив меня поежится.

— Что за хрень?! — я повернулся на очередной звук перед собой, повел клинком по воздуху, словно это поможет понять, что меня ожидает. — Данил, штаны, что ли, не можешь надеть? Ты шумишь?

Но русоволосый не ответил, а звук повторился. Снова позади. В сумерках на черном песке заплясали красные огоньки, что тут же погасли. К шороху добавился отчетливый гортанный рык. Точно хищники. Только какие? Я ведь не знаю, что в этих землях водится.

Крутясь вьюнком и рассекая вечерний воздух мечом, я не мог понять, откуда идет хруст. Было ощущение, что меня коварно обступили.

— Даня… — прошептал я, взывая к спутнику, что слишком задерживался, — кажется, у нас гости.

Куда он делся?

Колесница! Точно.

Я бросился к кабине, но навстречу, из нутра машины, высунулась лохматая башка с двумя большими глазищами цвета золота. Гибкое черное тело, как у кота, только больше в десятки раз, плавно перетекло к выходу и приготовилось к прыжку.

Азохус! Мерзость пакостная, такая и у нас водится. В живых она оставляет только тех, кто бегает быстрее нее, а скорость у твари молниеносная.

В кустах снова активно зашуршало.

И охотится эта зубастая зараза явно не одна.

— А! — заорал я, бросаясь на зверя, а он на меня. Внутри кабины хоть какая-то надежда на спасение. Но азохус вдруг перелетел через мою голову и набросился на появившегося из кустов Даниила. Уронив его на спину, принялся вылизывать лицо, словно тот его хозяин.

— Фу! Яшка! Бля, отвали, ненавижу, когда ты так делаешь! Слюни распустил, — русоволосый откинул от себя зверька, отплевался, но тут же захватил чудище за загривок, повалил на песок и, потрепав по черному пузу, проворчал: — Ладно, дружище. Я тоже рад тебя видеть. Где ты пропадал, дурья башка? Ли вся извелась, пока тебя искала.

Азохус смешно перекрутился, играясь, и снова завалился на спину. Я заметил, что у него нет передней лапы.

— Испугал нашего гостя, да? Шалун! — Даня, играя бровями, посмотрел на меня. — А ну проверь, штаны у него сухие?

Яшка будто понял команду, ринулся на меня, но я выставил меч и отмахнулся.

— Убери его! Ты бы еще оску приручил, чтобы по ночам спать с ней в обнимку. Что за гадость — приручать тварей?!

— Да не кривись так. Это питомец Лимии. Она его спасла, больную лапу отрезала, вот и прибился. Выглядит жутко, зато верный. Лучший охотник в наших землях, круче, чем пес, потому что скорости Яшика и его двойному ряду зубов противостоять может разве что самоубийца. Кстати, ты тут оску вспомнил. У вас такие хищники тоже водятся?

— Да и азохусы, — я показал на зверька, что тщательно вылизывал Дане ладонь. — Подобной гадости хватает, особенно на границе с Иманом — это наши соседи. У нас от Создания мир с ними, но… как-то сейчас все очень шатко, отец даже женить меня на дочери короля хотел, да я к другой… ледяной принцессе привязался.

— Любава — настоящая женщина, — заулыбался Даня, поглаживая животное по лохматому лбу. Азохус подлез под его руку и ткнулся в ладонь башкой. — Если ты ее упустишь, будешь полным идиотом.

— Не упу…

— Тихо! — шикнул Данил. Заозирался. Приготовил длинный клинок, что блеснул наточенной сталью.

Хищник прижал уши и тихо заскулил. Длинные тени кустарников опасно закачались.

— Яшка, следить, — прошептал Даня и обратился ко мне: — Уходить пора. Солнце садится,