Шрифт:
Закладка:
Она подвинула тёмно-вишнёвый кувшинчик к девушке, а второй, бежевый, сунула в руки Арояна. Проинструктировала:
— Нужно пить медленно, маленькими глотками. Меньше двигаться. Утром я принесу ещё.
Замолчала, выжидающе глядя на Русану. Пить лёжа было неудобно, поэтому Орелик всё же села. Поднесла сосуд к губам. Мысленно порадовалась, что он маленький и лёгкий, неизвестного лекарства предстояло выпить не слишком много. Пригубила.
Несомненно, одним из ингредиентов были ягоды-бусинки, но их ментол не мог заглушить железистого жирного привкуса. Такой же присутствовал в орче, но там его было чуть, а здесь этот вкус доминировал. Русана почувствовала, как напряглось всё внутри, будто организм пытался закрыться от чуждого вторжения. Скосила глаза на хозяйку — осознает ли та, что делает? Вдруг это кхирское лекарство — смертельный яд для людей?
Ишбит встретила её взгляд, не моргнув. Только подбородком дёрнула — то же самое, что для человека кивнуть. Орелик втянула побольше воздуха, набираясь решимости. Пусть даже яд, какая разница? Лишь бы смерть не стала нестерпимо мучительной. Набрала полный рот, проглотила. Жидкость прокатилась тёплой волной по пищеводу, коснулась желудка. И мгновенно дала реакцию, заставив все мускулы конвульсивно дёрнуться. Даже пот выступил, а из носа сопли брызнули.
Ишбит укоризненно напомнила:
— Пить медленно. Не нужно спешить. Оссу должен впитаться в тело. — И, взглянув на Арояна, потребовала: — Дади тоже пей. Не нужно бояться.
— Да я не боюсь… — отчего-то смутился Ароян.
Вздохнул, умостился рядом с женщинами на матрасе. Медленно пригубил, проглотил. Очень старался не морщиться, и это у него почти получилось.
Ишбит поднялась.
— Хорошо. Пейте, спите. Утром приду.
Она вышла, и Русана вновь взялась за лекарство. Второй глоток ей удалось сделать медленно, по правилам. Приятней напиток не стал, но в этот раз она знала, чего ожидать, реакцию организма восприняла спокойно, только зажмурилась. А когда открыла глаза, встретила взгляд Арояна.
— Как тебе лекарство?
— Ничего более зверского пробовать не приходилось, — девушка выразительно передёрнула плечами. — Теперь я знаю, что за дрянь эта их «оссу». Не удивительно, что прокисшая каша вдобавок горчит. Интересно, из чего они гонят такую отраву?
— Из себя.
Давид осторожно отпил ещё глоток. Даже не скривился. Русана удивлённо хмыкнула — никогда не подумала бы, что у этого хлюпика может быть такая выдержка. И тут до неё дошёл смысл последней его фразы.
— Это как? Не поняла.
— Это молоко Ишбит. Она при мне его, как это сказать…
— Сцеживала? — недоверчиво подсказала Орелик. — Из груди? Из молочных желез?
— Угу. Подставляла эти кувшинчики, и прямо в них. В мой — немножко, потом водой развела и соком. А тебе почти чистое оставила. Наверное, у тебя болезнь дальше зашла.
— Наверное, — Русана машинально кивнула.
Мысли кружили стремительным хороводом. Получается, всё это время они питались женским молоком? Чёрт, это же чужеродный белок, ничем не лучше той долбаной рыбёшки! Они опять могли отравиться! Однако не отравились... В каше концентрация молока была мизерная, вот сейчас — совсем другое дело. Нет, Ишбит такую ошибку допустить не могла, она же сама запретила есть любое мясо. Возможно, микроскопические дозы, принимаемые с орче, выработали у человеческого организма иммунитет к тканям кхиров?
Час от часу не легче. Как пить эту жидкость, зная, что несколько минут назад она была плотью Ишбит? Хотя, что в этом крамольного? На Новой Европе разводят коз, коров, лошадей — находятся любители покупать баснословно дорогое пастеризованное молоко вместо нормального, синтетического. Русана попробовала один раз козье, — ничем не хуже обычного. Но и не лучше, попробовала и забыла. А козы людям родственники куда более близкие, чем кхиры.
С точки зрения биологии такие рассуждения были правильными. Но психологически… Ишбит — не коза и не корова. А будь на её месте земная женщина? Отказалась бы Русана от такого лекарства? Если другого нет, то сто процентов, что пила бы. Но не думать об этом не смогла бы.
Орелик задумчиво погладила пузатый кувшин. Взяв за горлышко, поднесла ко рту. Жидкость больше не казалась отвратительной, просто странной. Как и сами кхиры.
* * *
Питье затянулось почти на час. Каждый новый глоток давался ничуть не легче предыдущего, а когда сосуд наконец опустел, Русана в изнеможении рухнула на матрац и почти сразу провалилась в черноту.
Это была настоящая бездна. Она падала и падала, то и дело натыкаясь на невидимые зубья скал. Их острия рвали тело, выворачивая целые клочья её плоти. Но самое страшное ждало внизу. Она летела навстречу с убийственным дном, не ускоряясь и не замедляясь. Знала, что будет очень больно, но эта боль станет последней.
Долететь Русана не успела. Чужая рука решительно и бесцеремонно выдернула её из бредовой темноты сна. Ишбит сидела рядом, протягивая кувшин, квадратики стёкол в окне светились рассветом нового дня.
— Что, уже? — Орелик попыталась сесть и застонала. Тело ломило, будто ночью, и правда, совершала восхождение. И было до одури душно.
— Пей.
— Хорошо. Но сначала мне нужно выйти.
— Не нужно. — Арт указала на старого знакомца — горшок с крышкой. — Русит должна пить оссу и лежать. Спать. Ходить нельзя. Есть твёрдую пищу нельзя. — Взглянула на проснувшегося Арояна, добавила: — Русит с Дади нельзя делать д’айри. Дади можно ходить по дому. Можно есть орче на завтрак и на обед. Вечером — только оссу.
— Это за какие заслуги ему поблажки? Не такая уж я развалюха! — возмутилась Русана. И, поднатужившись, села.
В затылок будто молотом ударила боль. Куда сильнее, чем накануне, даже в глазах потемнело. Она сцепила зубы, готовясь подняться на ноги. Но со-ртох остановила, требовательно сжала плечо:
— Русит должна слушать. Это слова не Ишбит. Это слова Кхарит-Джуга.
— Разумеется! Куда без неё, достопочтенной! Но я не собираюсь валяться здесь, словно кукла.
— Нужно. Пить оссу и лежать. Русит следует беречь силы. Кхарит-Джуга сказала: Русит
