Пробежав шагов 300, я вновь увидел убежавшую от меня пару. Они тихо стояли, пользуясь сумерками, в густой чаще, думая, что опасность уже миновала. В этот момент я услышал выстрел Арсения и понял, что часть кабанов, убежавших от меня, наскочила на него и он, в свою очередь, тоже «не зевает».

Выделив по секачу, я выстрелил. Он свалился и поехал по косогору, а чушка пустилась удирать по ключу, параллельно моему холму, спускавшемуся в падь. Окончательно одуревший и ободренный диким успехом, я решил попытать счастье увидеть еще раз эту чушку, когда она будет подыматься на противоположную мне гору. Я пустился бежать вниз и, как оказалось, не напрасно. Вскоре я увидел ее подымающейся по совершенно чистому месту горы, шагах в 600 от меня. Хотя здравый смысл говорил за то, что стрелять на такое расстояние не следует, но бывают особенные моменты удачи, когда хочется дерзнуть.

Усевшись, я выделил с колена и выстрелил. Пуля взрыла землю под зверем. Косогор был крутой. Чушка подскочила и встала почти на то же самое место. После второго выстрела получилась такая же картина. Наконец, после третьего она упала и медленно поползла вниз.

Солнце уже село и мне, буквально, пришлось спускаться в черную пропасть на противоположную от бивуака сторону хребта, чтобы выпотрошить убитую чушку. Причем от нее до первой убитой чушки было не менее версты, а в промежутке были разбросаны остальные убитые кабаны. Необходимо было успеть всех выпотрошить, а я не знал даже, где они лежали. Конечно, среди них могли быть и только раненые.

Спустившись в овраг, я выпотрошил свою последнюю жертву и оставил ее, не закрывая, с тем, чтобы на завтра придти пораньше утром. Стал снова подыматься чтобы отыскать вторую. Было настолько уже темно, что я с трудом нашел ее и, вспоров живот, оставил невыпотрошенной. Из остальных я с трудом нашел еще одного кабана, а двух так и не разыскал, оставив поиски на следующий день. Пробираясь домой приходилось ощупью и в этот вечер мои компаньоны ждали меня еще значительно дольше, чем накануне.

Вечер прошел в приподнятом настроении и мы все делились впечатлениями дня. Оказывается, на Арсения набежали от меня четыре секача, из которых он одного убил, а второго ранил, но взять его не удалось.

Решили, что Арсений будет следить раненого накануне им кабана, а мне пришлось озаботиться подвозом дичи к бивуаку. Рабочим, не успевшим вывезти вчерашнюю дичь, прибавилось много новой работы. Кореец Иван рассказал нам, с каким трудом ему с четырьмя помощниками удалось извлечь гиганта-секача из крутого оврага, глубиною в несколько сажен и при том сохранить несломанными клыки, которые отличаются большой хрупкостью и при перевозе для их сохранения приходиться морду зверя обматывать мешками с соломой.

Взяв рабочих, я с утра отправился на розыски выпотрошенных накануне кабанов. Вскоре к трем выпотрошенным прибавились еще один секач и чушка, так что всего из последнего стада я взял пять штук. Не мог выследить только одну, которую я стрелял первой, хотя позднее и оказалось, что она была смертельно ранена и отбежала в обратную сторону за густо заросшим склон, шагов на 300. Я нашел ее спустя 5 дней сильно объеденную тигром.

Общий результат двухдневной охоты оказался рекордным: мы взяли с Арсением 11 кабанов и 2 козы. Только одна чушка была молодая, остальные были исключительно крупными – общий вес 11 зверей был около 100 пудов!

Но этим наша охота не закончилась. Поджидая снега мы продолжали бродить по чернотропу. Погода стояла на редкость приятная и в меру холодная, вполне дающая возможность замораживать убитого зверя и предохранять его от порчи.

Фанза Макара стояла под горой в очень глухой, заросшей старым лесом, долине, с получистыми солнопеками. По окрестным горам было много пашен, всегда привлекавших к себе внимание кабанов. По неписаному закону тайги посторонние охотники сюда не заглядывали, уступив этот район нам. Кроме того, он находился всего лишь в 15 верстах от границы Маньчжу-Го, на хороших переходных путях зверя, забирающегося в Корею из Маньчжурии.

Сейчас, когда я пишу эти строки, прошло со времени описываемых событий ровно десять лет. За эти прошедшие годы ни одну чудную неделю мы провели в Унгидоне и теперь, как только выпадет снег и мое бренное тело почему-либо не может вырваться туда, душа моя часто уносится в Унгидонские горы.

На четвертый день охоты, спускаясь поздно вечером к фанзе Макара, я услышал страшный рев зверей. Было темно и вначале я не мог понять, в чем дело, но, подойдя ближе, убедился, что подо мной в овраге происходит страшная драка секачей. Темнота помешала начать охоту и ее пришлось отложить на следующий день.

Вернувшись, я рассказал своим спутникам о слышанном и мы разработали утренний план охоты.

Я должен несколько отвлечься от темы и сказать, что тот, кто не переживал охотничьей горячки в тайге, тот не может понять всех переживании таежного охотника. Даже те, которые, как я, живут в таежном районе и то не испытывают того, что переживаешь в тот момент когда находишься на бивуаке и слушаешь рассказы своих компаньонов о том, что они встретили того или иного зверя, или напали на его след.

Вообще же, вечера на охоте проходят всегда очень оживленно. Особенно, если в ней принимает участие несколько человек. По возвращении с охоты проходит подобие скаутской «беседы у костра»: каждый по очереди обязан рассказать подробно всем остальным участникам охоты свои похождения за день, часто делясь при этом своими собственными впечатлениями и переживаниями. В итоге – рождаются интересные рассказы и при том поучительные не только для молодых, но и для бывалых охотников. Практически же выясняются охотничьи возможности и составляются планы на следующий день.

Серьезная охота является подлинной наукой. В ней все должно быть учтено, принято во внимание и к сведению на будущее. Кроме того, каждый новый день охоты дает новые познания, а каждый новый, хотя бы и варьированный эпизод – прибавляет опыт и увеличивает охотничьи навыки. Обыкновенно, порядок рассказов бывает таков: начинает рассказывать или младший участник охоты или охотник, пришедший на бивуак последним, а затем в таком же порядке, по старшинству или возвращению, остальные. На этот же раз нам выдался исключительно удачный вечер.

Как я уже упоминал, хозяин фанзы Макар давал нам приют в течение десяти лет. Это был настоящий тип корейского горного хуторянина, прасола, бродяги и контрабандиста в прошлом, а отчасти и в настоящем. Когда мы пришли в