— Рад за тебя, — безэмоционально заявил я, — что это дает мне и моему царству?

Да, меня сейчас больше заботит шкурный интерес. Как можно использовать этот момент в своих интересах — вот что важно.

— Эх, Ларс, — грустно произнес Карнат, — все настроение мне портишь своей дремучестью.

— Ну извините, — я развел руками, — не учились мы на волхвов, не знаем ничего про особенности проявлений высших сил.

Как объяснил волхв, чаша весов пришла в равновесие. Еще в прошлый раз старик рассказывал про Мировое древо. Теория, при которой наш мир — это могучее дерево, а реальность — это ветви дерева. И когда дерево начинает «потряхивать» от глобальных потрясений, ветви начинают соприкасаться, а в месте соприкосновений появляются «окна», через которые приходят «гости», по-нашему — попаданцы. Из-за действий Триумвирата, этих окон было множество, благодаря чему сам Триумвират мог планировать свои действия в долгосрочной перспективе. Но само Древо способно проявлять попытки к самовосстановлению, или как называет Карнат «установке равновесия на чаше весов». Не знаю как это происходит. Возможно с помощью использования веры, с помощью использования подручных лиц из местного пантеона. Не столь важно. Важно то, что Триумвират не мог призывать новых гостей после моего попадания сюда. У них сломался «механизм». Теперь же Мировое древо восстановило в правах противника Триумвирата — Карната, даруя ему право «призыва гостей».

Старик говорит, что не будет пользоваться этим правом хотя бы для того, что вновь не покачнуть весы.

— Ладно, допустим, все хорошо, реальность меняется в лучшую сторону. Но что мне делать сейчас? Где найти Милену?

Карнат задумчиво пожевал губу и пристально посмотрел на меня.

— Что именно ты хочешь узнать? — проскрипел он, — Я могу сказать, что с Миленой сейчас все в порядке. Ее выкрал Аршак по указанию Триумвирата. Улофа оставили ни с чем, задвинули. Но он предан Триумвирату, считает, что им виднее что и как делать. Похищение спланировано намеренно, дабы усыпить бдительность твоих соглядатаев. Милену везут в Рим. С ней все в порядке. Можешь не переживать за нее. Это все что я могу тебе сказать.

Я радостно растянул рот в улыбке. А мне больше и не надо. Самое главное, что с ней все хорошо и я знаю конечный пункт ее маршрута. Эта новость поразила меня словно бешеная волна, захлестнув потоком эмоций. Сердце, когда-то свинцовое в груди, теперь колотилось о ребра от неистовой радости.

— Тогда у меня к тебе вопросов нет, — улыбаясь заявил старику.

— Вот и славно, — хмыкнул он.

Карнат кивнул моим спутникам и подмигнул мне. Он направился вверх, в сторону гор.

— Слушай, вот не пойму, — я окликнул старика, — а почему ты позвал меня сюда? Что мешало переговорить в лагере? К чему такая таинственность?

— Тебе предстоит совершить важное действие в этих горах, — чуть промедлив заявил он так, чтобы услышал только я, — как раз на пути назад.

— И откуда у тебя эта информация, — пробормотал я, — если гостей, которые могли бы тебе это рассказать, нет.

— Держись, Ларс, — таинственно проскрипел старик.

Карнат отвернулся и направился в горы.

Мы же направились назад. Любопытный взгляд Эсы я проигнорировал. Потом расскажу. Соберу ближников и расскажу в общих чертах о Милене.

Солнце палило мне в шею, пока мы шли по горной тропе. Эстрид, понимая, что я продинамил ее заинтересованные взгляды, фыркнула и закатила глаза. Он начала напевать веселую мелодию. Позади нас Умка что-то рассказывал Аге. Горный воздух был свежим и чистым, небо представляло собой огромное голубое полотно. Жаль, что так жарко.

Интересно, какое же важное действие нужно совершить в этих горах. Карнат что-то темнит. Может на нас нападут здесь? Я непроизвольно стал сканировать пространство на предмет угрозы. Да нет, бред какой-то. Впереди у нас сотня легионеров, которые сейчас маячат на горизонте. Как только они увидели, что мы возвращаемся назад, отряд направился в городок, не теряя нас из виду. Не думаю, что будет нападение. Но ведь Карнату виднее.

Когда мы завернули за поворот, воздух резко стал холоднее. Холодный ветер хлестал нас. Тропа сузилась, окаймленная отвесным обрывом с одной стороны и высокой каменной стеной с другой.

— Отвратительное место, — пробормотал я.

Наше охранение чуть замедлило темп движения. Легионеры были в метрах трехстах. От них слышались нелицеприятные вещи о погоде, с частью которых я был согласен. Отвратительное это место. Мы шли пешком, так как была опасность того, что всадника просто снесет ветром.

Эса, прекратив свое завывание, недовольно огляделась вокруг.

Внезапно земля под моими ногами поддалась. Я вскрикнул, размахивая руками, и сполз к краю пропасти. Эстрид, стоявшая ближе всего о мне, среагировала мгновенно, отчаянной схватив меня за руку. Умка и Ага бросились вперед. Юркий Умка успел схватить ее за другую руку. А Ага успел ухватиться за Умку. Живая цепь из человеческих тел отчаянно материлась. Легионеры увислышали нас и ломанулись на помощь.

— Держись, Ларс! — крикнула Эса, ее лицо исказилось от напряжения.

Я барахтался в воздухе. Эса сползала ко мне. Она сама нависла над пропастью. Ее держал мальчишка. Боюсь он не выдержит нас.

Рыхлый снег под нами рассыпался дальше, и с душераздирающим криком Эса потеряла точку опоры. Я с ней полетели в бездонную утробу пропасти.

В полете я успел заметить испуганные глаза Умки и яростный вопль Аги. Я и Эстрид приземлились в сугроб и скатились по склону. Стараясь прикрывать голову руками, чтобы избежать травмы, я усиленно искал девушку. Я потерял ее из виду.

Покувыркавшись словно болванчик меня остановил валун, который вышиб из меня дух. Сознание помутилось. Кажется, снова треснуло многострадальное ребро.

На задворках сознания промелькнула мысль о Карнате. Последней его фразой было: «Держись, Ларс». Он знал!

* * *

Я с трудом разлепил глаза. Ветер заунывно выл, швыряя снег в лицо и затуманивая зрение. Каждый мускул моего тела кричал о боли. Я с трудом встал и огляделся. Вокруг снег, пологий склон и огромная тень горы. Нужно выйти к свету, чтобы согреться. Но сперва надо найти Эсу. Я звал ее до хрипоты. По едва видимым следам моего падения я направился назад. Теплилась надежда найти девушку. В глубине души грыз червячок сомнения, твердивший о том, что я слишком рано потерял из виду Эстрид. Она могла оказаться под глубоким слоем снега. Тем не менее, я продолжал двигаться вперед,