доходе): США – 68 миллиардов долларов (1,5 %), Британская империя (без доминионов) – 22 млрд (5,7 %), СССР – 19 млрд (26,4 %), Германия – 17 млрд (23,5 %), Франция – 10 млрд (9,1 %), Италия – 6 млрд (14,5 %), Япония – 4 млрд (28,2 %). Как представляется, здесь явно завышен советский национальный доход. По моей оценке, в 1984 году национальный доход США был больше советского в 6 раз, тогда как в 1914 году национальный доход США был больше национального дохода Российской империи в 5,3 раза. В 1937 году, если брать СССР в границах на начало 1941 года, разрыв между национальными доходами двух стран мог увеличиться до 5,5 раза. Тогда реальный объем советского национального дохода в 1937 году (в границах 1941 года) можно оценить в 12,4 млрд долларов. В 1914 году американский национальный доход превосходил японский в 18,5 раза. По оценке Райта, в 1937 году разрыв уменьшился до 17 раз, что, однако, по-прежнему составляло весьма значительную величину. С включением Австрии, Чехии и Судетской области и Эльзаса и Лотарингии население Германии увеличилось примерно на 20 %. Если предположить, что примерно в той же пропорции увеличился национальный доход, его величина в границах 1940 года должна была составлять около 20,4 млрд долларов. Германия в границах 1940 года превосходила Советский Союз (в границах 1941 года) по национальному доходу в 1,6 раза. По душевому же показателю разрыв составлял 3,7 раза, сократившись по сравнению с 4,5 раза в 1914 году.[143][144]

В такой экономической ситуации, когда союзниками Германии были такие относительно экономически слабые государства, как Италия и Япония, у нее, казалось бы, не было шансов на победу, и Гитлер должен был это понимать. Ведь Германии пришлось противостоять Антигитлеровской коалиции СССР, США, Англии и Франции. В совокупности их национальный доход, даже без британских доминионов, можно было оценить перед Второй мировой войной в 112,4 млрд долларов против 27 млрд долларов у держав Оси, т. е. в 4,2 раза больше. Но Гитлер рассчитывал бить своих противников по частям. Он не без оснований полагал, что самая могущественная в экономическом отношении держава мира, США, на первом этапе в войну не вступит из-за сильных изоляционистских настроений. В период фактического союза с СССР Гитлеру удалось победить Польшу и Францию, а затем, оккупировав также Балканы, Данию и Норвегию, обрушиться на Советский Союз в тот момент, когда Англия, ослабленная предыдущей борьбой и изгнанная с Европейского континента, мало чем могла помочь Москве.

Гитлер рассчитывал на то, что германская сухопутная армия в тот момент была сильнейшей на Европейском континенте. По уровню боеспособности с ней тогда могла сравниться только британская сухопутная армия, но она была немногочисленной и разбросанной по колониям. Люфтваффе, которые начали возрождаться только в 1935 году, к началу Второй мировой войны, как минимум, не уступали ВВС Англии и Франции и превосходили советские ВВС. Люфтваффе и сухопутная армия являлись орудиями блицкрига, на который и делал ставку Гитлер. Подавляющее же превосходство противников Германии в надводных боевых кораблях он рассчитывал нейтрализовать с помощью массового применения подводных лодок.

Наращивание численности армии и производства вооружений, а также строительство стратегических автострад помогло Гитлеру практически ликвидировать безработицу и добиться устойчивого роста экономики. Вот как оценивал деятельность фюрера в этой сфере генерал Фридо фон Зенгер-Эттерлин: «Успехи Гитлера, казалось, свидетельствовали в его пользу. Он действительно решил самую сложную для Европы проблему – ликвидировал безработицу. Он построил замечательные дороги и оживил экономику, начав производство вооружения, строительство казарм и объявив призыв на воинскую службу. Никто не объяснил народу, что большая часть его программы включала непродуктивный труд, результаты которого не могли увеличить благосостояние страны, поскольку продукт этого труда нельзя было экспортировать… Росла якобы покупательная способность государства, потому что оно печатало деньги, которые можно было тратить. Это привело к появлению нового класса потребителей и обеспечило подъем внутреннего рынка. Но что должно было случиться, когда все дороги построены и армия вооружена новейшим оружием?» Ответ напрашивается сам собой: тогда непременно должна была разразиться Вторая мировая война. Но еще до ее начала германский народ платил за ускоренную программу вооружений инфляцией и стагнацией реальных доходов. Главное же, тем самым его благополучие всецело ставилось в зависимость от мировой войны, победа в которой была основной целью Гитлера.[145]

Угроза применения силы со стороны Англии и Франции, которых могли поддержать Польша и Чехословакия, не говоря уже о конкретных действиях, могла предотвратить ремилитаризацию Германии. Однако страны Антанты, с трудом оправлявшиеся от мирового экономического кризиса, не хотели оказывать военное или экономическое давление на Гитлера, чтобы заставить его соблюдать статьи Версальского договора. Они более или менее спокойно проглотили, в рамках безумной политики «умиротворения», открытые акты агрессии – аншлюс Австрии и оккупацию Судетской области, которую Англия и Франция без боя отдали Гитлеру в результате Мюнхенского соглашения. Западные политики закрывали глаза на грубейшие нарушения норм международного права, пока дело касалось присоединения к рейху территорий с резко преобладающим немецким населением. Быть может, Лондон и Париж побудили бы и Польшу пойти на уступки в вопросе о Данциге и «коридоре», если бы этому требованию Гитлера не предшествовала германская оккупация Чехословакии в марте 1939 года, явно нарушавшая Мюнхенское соглашение. Премьер-министр Англии Невилл Чемберлен и премьер-министр Франции Эдуард Даладье слишком поздно поняли, что программа достижения мирового господства, заявленная в «Моей борьбе», – это не пропагандистский продукт для внутреннего потребления, а реальная программа действий Гитлера и НСДАП. Поэтому после оккупации Чехословакии Польше были даны гарантии территориальной целостности, что очень скоро вовлекло Англию и Францию в войну с Германией. Но никакой реальной помощи Польше западные армии так и не оказали. Во Франции был популярен лозунг: «Не будем умирать за Данциг!», а Англия не имела большой сухопутной армии.

Перед аншлюсом Австрии, в феврале 1938 года, произошла драматическая отставка Вернера фон Бломберга после того как выяснилось, что его молодая жена Эрна Грун в прошлом занималась проституцией. Бломберг отказался разводиться с ней и, несмотря на неоднократные просьбы после начала Второй мировой войны, так и не был возвращен на службу. После отставки Бломберга Гитлер упразднил военное министерство и создал вместо него Верховное Главнокомандование вермахта (Oberkommando der Wehrmacht, ОКВ), которое сам и возглавил как верховный главнокомандующий. Практически же функции военного министра выполнял начальник штаба ОКВ генерал артиллерии Вильгельм Кейтель, в 1940 году произведенный в фельдмаршалы. А Герман Геринг 19 июля 1940 года, после победы над Францией, в которой люфтваффе сыграли важнейшую роль, стал рейхсмаршалом, т. е. старшим среди всех генерал-фельдмаршалов и гросс-адмиралов Третьего рейха. Звание «рейхсмаршал» соответствовало званию «генералиссимус» в вооруженных силах ряда государств.

Подписание Мюнхенского соглашения. Слева направо: Невилл Чемберлен, Эдуар Даладье, Адольф Гитлер, Бенито Муссолини, Галеаццо Чиано. 29 сентября 1938 года. Федеральный архив Германии

Поскольку военную промышленность Германии в середине 30-х годов пришлось возрождать почти с нуля, степень милитаризации экономики к началу Второй мировой войны в Германии была не слишком высокой. Даже в мае 1940 года,