Дед Мансур и правда вернулся злой, с порога накричал на меня, увидев, что нет еды:

— Эээээ, ну ты и безрукая! Где вода? Где еда? Ты что, воду в ведре таскала? Нужно кувшин брать, в нём не расплескаешь! Вон кукурузная мука, давай, делай лепёшки!

— А где у вас газовая плита? Ну, или хотя бы электрическая? — спросила я, подняв одну бровь.

— Глупая ты! Здесь печь есть, на кухню зайди, там всё увидишь. — Мансур указал в сторону арки, проделанной прямо в каменной стене.

Я зашла в проём без двери, отделяющий основную комнату от кухни.

Полки со скромной кухонной утварью были прибиты прямо к стенам, небольшой деревянный стол находился возле окна так, чтобы дневной свет освещал место для стряпни.

Центральную часть параллельной окну стены занимала старинная печь, выложенная не из кирпича, как у нас, а из неровно закруглённых камней.

— Я не знаю, как этим пользоваться! Только по телевизору видела, — выпалила я, не скрывая своего недовольства.

— Я научу тебя, — поморщился дед. — Берёшь кукурузную муку, воду, соль, дрожжи и замешиваешь тесто. Пусть оно постоит немного, поднимется. Потом раскатываешь его, кладёшь на лопату и в печь. Ждёшь, пока не покроется румяной корочкой. Ах да, печь нужно предварительно разжечь, вот маленькое отделение, видишь? — И он показал пальцем на небольшую чёрную заслонку для топки. — Кладёшь туда ветки сухие и дрова.

— А где дрова брать?

— Во дворе, рядом с домом.

— Хорошо, попробую всё сделать, как вы сказали. Но за результат не ручаюсь.

Так, я потерялась во времени — дни бегло сменялись ночью, как в быстро прокрученной киноплёнке.

С приходом тьмы дом освещался висящими прямо под потолком керосиновыми лампами, тусклый мигающий свет которых придавал таинственности и большей мрачности без того угрюмому помещению.

Спать здесь ложились рано, как только солнце скроется за горизонт (в таких сумерках никаких дел не поделаешь).

Вся здешняя атмосфера навевала тоску, заставляя каждый вечер меня погружаться в мысли, рассуждая о том, кем всё же я являюсь:

— Господи! Это не жизнь, а скучное болото, затягивающее меня по самую голову в свою стоячую трясину. Я должна любым путём разузнать о себе и усилием воли вспомнить всё! Что бы мне это не стоило, я узнаю, кто я!

Лишь только забрезжил рассвет, я выползла из неудобной твёрдой постели и направилась в загон, чтобы покормить и подоить коз.

Удивительно, но дёргать за соски коз оказалось не так страшно. Животные быстро приняли мою тёплую энергетику и нежные женские руки, подчиняясь с радостью и позволяя себя доить. Порой, брызги жирного молока попадали на лицо, но они были тёплыми и дискомфорта не придавали.

Позавтракав скромно парным козьим молоком с кукурузной горячей лепёшкой, испечённой мной собственноручно, я, также как во все предыдущие дни, отправилась на родник за водой, в этот раз взяв кувшин, который привязывался к спине верёвками за ручки и затыкался в горлышке кожаной пробкой.

Подойдя к источнику, вода от которого сливалась вниз горы бесконечной тонкой лентой из ручья, я ощутила, что за мной наблюдают. Поправила платок, на всякий случай, и продолжила наливать воду в кувшин.

Я охнула от неожиданности, когда услышала за спиной мужской голос, внезапно подошедшего сзади парня.

— Красавица, тебе помочь? — спросил меня симпатичный незнакомец.

Парень излучал неподдельную весёлость, вызвав во мне чувство лёгкого смущения.

— Кто ты такой? — спросила я, поставив на траву наполненный кувшин.

— Я Анзор. Меня зовут Анзор. Я с аула, с тех мест. — И он потянул руку в северном направлении, немного вниз.

— Так значит, ты местный? Я думала, что здесь никто больше не живёт.

— Как не живёт? Нас много в поселении. Человек двести будет. А ты чья будешь?

— Я у Мансура живу, вооон там! — И я показала в сторону рукой, где жила всё это время.

— Ааа, дядя Мансур? Знаю его, он всегда один жил.

— Я его внучка, Лаура, — приврала я, предвосхищая его следующий вопрос.

— Хочешь, помогу воду донести? — спросил он. Я внимательно разлглядела парня. Это был симпатичный, стройный, белокожий брюнет с медового цвета глазами, окаймлёнными длинными чёрными ресницами.

— Помоги! — улыбнулась я в ответ, довольная, что не придётся тащить тяжёлый кувшин самой.

— Знаешь, я за тобой давно наблюдаю. Ты такая красивая, и сразу видно, что не кабардинка и не балкарка. Не похожа на наших девушек.

— Конечно, не похожа. Потому что у меня мама русская, — продолжала я врать, рассказывая придуманную историю о себе.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать, — ответила я, немного замявшись, ведь на самом деле я не помнила свой возраст. — А тебе?

— Мне двадцать. В таком возрасте нам уже пора жениться, и, к тому же, родители выбрали мне пару. Она симпатичная, но я не знаю, какое у неё сердце? Подойдёт она для брака или нет? Её зовут Фатима, она очень верующая и чтит наши традиции, наверное, с точки зрения религии, для мусульманина она идеальная жена будет. Кстати, а ты мусульманка?

— Ага, — опять соврала я. — Правда Коран не читала и не слишком придерживаюсь законов, ведь я в Москве выросла.

— Да, слышал я такое, что от веры городских мусульман ничего не осталось, отходят они от учения пророка Мухаммеда! Да благословит его Аллах!

— Не могу сказать такого, я только про себя лично говорю.

— Завтра в это же время за водой пойдёшь? — выразил надежду Анзор, когда мы подошли к жилищу.

— Да, в это же время. Спасибо, что помог!

— Пожалуйста!

Анзор ушёл, легко перепрыгивая препятствия в виде камней на своём пути. То и видно, что эта горная жизнь ему понятна и привычна, и вовсе не пугает так, как она страшит меня.

Почти каждый день я шла за водой, зная, что там будет меня ждать Анзор.

Мне нравилось с ним разговаривать, познавать жизнь кабардинцев и восхищаться этим трудолюбивым и самобытным народом.

Приятно удивляло уважительное отношение к старшим, которое здесь прививается с малолетства: безмерная любовь к матери, бесприкословное подчинение отцу.

Через некоторое время я стала замечать, что Анзор смотрит на меня иначе: появился блеск в глазах и поволока. Возникало ощущение, что он смотрит не на меня, а сквозь меня.

Я спокойно наливала воду из родника, подставив кувшин под тонкую струю, как вдруг почувствовала на своей талии его ладони.

От неожиданности кувшин выскользнул из моих рук и поплыл по течению ручья книзу.

Я помчалась вслед за ним, чтобы поймать, парень же