Мужчина снял папаху и положил её на стол, обнажив коротко стриженную седую голову, подошёл ко мне и наклонился так, что я могла разглядеть его лицо, покрытое морщинами, особенно в уголках глаз. Наверное, ему приходилось много морщиться, спасая свои чёрные, как вороново крыло, глаза от яркого солнца.

Седая, чисто белая густая борода выделялась на фоне его загорелого лица.

— МашАллах! Ты жива! — крикнул он грубым голосом с сильным кавказским акцентом, возводя руки в небо. — Я нашёл тебя в горах, когда пошёл собирать своих овец с пастбища. Уже стемнело, и я мог не заметить тебя. Но я поднял тебя, положил на плечо и принёс в свой дом. Я думал ты мертва! Слава Аллаху! Ты жива! — и он поднял вверх указательный палец. Как тебя зовут, девочка?

Я задумалась над этим простым, казалось бы, вопросом, что было подозрительно. Мой мозг начал усиленно работать, вспоминая своё имя, и оказалось, что я не помню ничего до того момента, как упала в обморок.

Господи! Как же это? Как меня зовут? Кто я? Как я здесь очутилась? Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответа!

Единственное, что приходило в голову, так это то, что я каким-то образом оказалась в горах, в краю, который мне чужд. Чувствую, что я не из здешних мест. В моей памяти остались лишь моменты, когда мне стало плохо, я потеряла сознание и очнулась уже тут.

— Почему ты молчишь? Ты что, немая? Как тебя зовут? — повторил дед свой вопрос.

— Не знаю, — промямлила я.

— Как это не знаешь? Все знают, как их зовут, а ты не знаешь?

— Я не помню, как меня зовут.

— Эээ, — протянул дедушка, — Дело плохо! Наверное, ты ударилась головой и потеряла память. Что же мне с тобой делать?

— А что делают в таких случаях? Думаю, мне в больницу нужно.

— Нее, в больницу тебя без документов не примут.

— А где мои документы? Они есть? Вот в них и написано, как меня зовут.

— Не было с тобой никаких документов, — выпалил дед, почесав нос.

— Давай тебя будут звать Лаура? Я буду всем говорить, что ты моя внучка, приехавшая погостить из Москвы. Она у меня и правда есть, но ее никто не видел.

У меня жена была русская, мы развелись давно с ней. У нас есть общая дочь, и вот от той дочери родилась девочка — моя внучка. Тоже рыжая, по фото видел.

— Хорошо, я согласна быть Лаурой, — загрустила я, понимая всю абсурдность ситуции. Но пока я не знала — кто я, я не могла руководить своими действиями. Мне было очень страшно от неизвестности, и в тоже время я чувствовала себя неуверенно и растерянно, осознавая, что в данный момент мне помочь может только этот пожилой мужчина.

— А как вас зовут? И почему вы здесь живёте? Где ваша жена? Где ваша семья? — распахув свои большие глаза, спросила я.

— Мансур зови меня. Нет у меня семьи, я одинок. Здесь жил мой дед, мой отец, и я здесь живу.

Хватит лежать! Тебе поесть нужно. Иди попей козьего молока с хлебом, — приказал дед Мансур.

Я потихоньку поднялась, села было за стол, но подумав, что не мешало бы мне умыться, начала крутить головой в поисках раковины с водой.

Мансур заметил, что я что-то ищу глазами, и спросил меня:

— Что ты ищешь? Вон банка с молоком и кружка, на столе.

— Я хотела умыться. Где у вас вода?

— Вон, в кувшине, в углу стоит. — Он указал на огромный глиняный кувшин, к горлышку которого была подвешена верёвкой эмалированная кружка.

— Давай помогу, он тяжёлый для тебя. — Мансур приподнял кувшин двумя руками и налил в кружку воды.

Я вышла на улицу, открыв скрипучую дверь, и, наклонившись, налила в ладошки ледяную воду и брызнула себе на лицо.

— Долго не стой во двое, а то тебя увидят. На! Покрой платок на голову! — Он кинул мне чёрную ткань, которую я должна была носить.

— Может не нужно? — Я умоляюще посмотрела на деда. Но он был непреклонен:

— Это не обсуждается! У нас положено носить платок. Надевай!

Я кое-как повязала на голову большого размера платок. Он сел неуклюже, дед подошёл и поправил:

— Вот так носить нужно! С завтрашнего дня ты должна работать по хозяйству. Я уже стар, мне нужна помощница. Не бесплатно же я тебя кормить буду?

На тебе будет принос воды, готовка еды и уборка в доме. Ну ещё коз доить будешь.

Я же пасу коз и овец, освежеваю шкуры и заготавливаю на зиму сено.

Меня ошарашило от таких заявлений, в глубине души я знала, что мной манипулируют. Но так, как я ничего не понимала и не помнила, мне приходилось терпеть и подчиняться.

Глава 21. Встреча у горного родника

На следующее утро Мансур встал с рассветом. Он пошёл пасти отару овец вглубь гор, туда, где росли сочные травы. Я же собралась и пошла за водой, ибо таковым было моё первое задание от дяди.

Мансур рассказал мне, где находится источник, и я направилась туда, взяв с собой пустое эмалированное ведро.

Горный ландшафт был великолепен: всё зеленело и радовало глаз. Как горная козочка, я скакала с ведром по кочкам и ямкам, спускаясь вниз по протоптанной, извилистой колее.

Такое чувство, что цивилизацией здесь и не пахнет. По крайней мере, всё пространство вокруг лачуги украшала девственная природа и нигде не было даже намёка на присутствие людей. Видимо, домик Мансура находился в отдалении от поселения, на отшибе.

Странно, что он живёт абсолютно один — этот старый дикий отшельник.

Наверняка, где-то в горах обитают ещё люди, но дед Мансур, как будто специально затерялся в самой глубине могучих гор, прячась от всех и вся, или может, от самого себя? Интересно, какие у него были на то причины? Не будет же человек по доброй воле жить один — одинёшенек?

Родник изливал прозрачную чистую воду блестящими струями, которые на солнце светились перламутром, а в некоторых местах лучи света преломлялись радугой, окрашивая дугу вод разноцветными огоньками.

Я налила воды, заодно умывшись прямо там, у горного родника.

Обратный путь был тяжелее — очень неудобно нести ведро с водой и не расплескать, поднимаясь по неровной тропе. Когда я зашла домой, то воды в ведре было наполовину меньше изначально налитого.

— Эх, придётся снова идти! —