Мы покинули деревню Гниль-нога, поскольку делать там абсолютно нечего, только хвосты коровам крутить и головы горынычам рубить. К слову об этом. Я упоминала о своей волонтерской работе, и как человеку, любящему всякую животинку, мне смотреть на рубку голов было неприятно. В чужой монастырь я со своим уставом не полезла, но спросить была обязана.

– Никто их просто так не трогает, в горы за их головами не лезет, если ты об этом, – отмахнулся богатырь. – Но эти паршивцы очень любят человеческое жилье и все готовенькое. Если один забрался в дом, то следом и другой, так они даже деревни целиком захватывали, съедали все подчистую и улетали. Народ оставался в зиму без припасов. Так что теперича мы за их отлов деньги получаем.

Леша подбросил на ладони кошель с монетами. У меня местной валюты в карманах не наблюдается. Гособеспечение ООО «Лукоморье» здесь, похоже, не работает. Ну и как, скажите мне, Баба Яга на хлеб с маслом и корм для двухкомнатного котика должна заработать? Как деньги эти выглядят хоть?

Охотник за головами, он же богатырь, с удовольствием показал. На его широкой мозолистой ладони поблескивали медные и серебряные монетки под названием «лебедь». На аверсе – Царевна-лебедь, номинал и название монеты, на реверсе – Дуб и лук царя Гвидона, под корнями Дуба надпись: «Лукоморье». Красивые. Леша сказал, что есть еще золотые, но у крестьян такого богатства нет. Также в ходу имеется монета старого образца – «дубок», но в совсем глухих селениях. Надо будет потом с экономикой разобраться – что к чему и какой курс обмена.

Я вернулась к горынычам:

– А сладить с ними никак нельзя? – допытываюсь у богатыря.

– Пытались некоторые разговаривать, приручать, да пепел только остался. Злые они и дикие. Хоть и некрупные, а все ж горынычи: как дохнет со всех голов – и нет человека. У нас кольчуги и щиты стойкие, заговоренные да из специальных сплавов, а у крестьян?

– А не истребят, как больших?

– Видно, что вы здесь недавно, – хмыкнул парень. – Как стаи полетят за море, так все вопросы отпадут.

– Чьи стаи?

– Горынычей! – хором ответили мои спутники. Кот еще и посмеялся.

Стаи перелетных горынычей. Вдумайтесь только и представьте: летят клинышком в теплые края, по пути урожай объедают на полях. Красота, да и только! Счастье зоозащитников, отрада для глаз.

На прощанье Леша показал мне на карте место, где налоги платить, и мы попрощались. Интересный парень, довольно приятный в общении. Надеюсь, еще увидимся, поболтаем.

Изба переместилась к Дубу, встала на место, можно ждать гостей. Думаю, они меня найдут везде.

* * *

Играла с котом в гляделки. Кот выигрывал.

Не подумайте, что я перечитываю свой блог, просто мы на самом деле сидели друг напротив друга и таращились глаза в глаза, пытаясь слиться разумами. Вечером я не ложилась спать, ожидая гостей, и коротала время над книгами в поисках рекомендаций для выживальщиков в лесу. Парочку таежных рецептов нашла, попробую приготовить. Бальтазар скучал, вздыхал, мыш спал, печка топилась, уютно потрескивал огонь. Кот предложил попытаться освоить предполагаемое умение «чужие глаза» – смотреть на мир через него. Как вы уже догадались – ничегошеньки не выходило.

Мы устроились на крыльце. Я до головокружения всматривалась в янтарные глаза Бальтазара, рассмотрела каждую жилку, тонула в гипнотизирующих омутах зрачков, сопела, пыхтела, устала, будто целый день аниматором отработала, но так ничего и не увидела. Зато случилось другое: я на секунду отвернулась на шорох в ветвях и неожиданно понеслась в лес, как тогда, в Убежище. Мимо деревьев, над озерцами, в темноту чащи, где светились глаза и шла ночная охота, как магнитом притягивалась к одному объекту. Далеко в лесу с места на место в нашем направлении переходило… дерево. Ствол-тело расщеплялся на стволы потоньше – руки и ноги, сучья – как рога на голове, глаза сияли голубым. Я взвизгнула и очнулась на своем крылечке.

– Бальтазар, что это?

– Леший, – выслушав меня, ответил кот.

– Почему он дерево?

Компаньон мельком рассказал мне про охранников Академии еще во время нашего путешествия в родные пенаты. Я тогда не поняла, что он имел в виду, была забота поинтересней – украденный мыш. Сейчас готова внимать.

Леший – дух, воплощение леса. Недоброе к человеку пространство придает ему особую силу: если он идет лесом, то ростом равняется с самыми высокими деревьями. Потому на нас и идет дерево. Чем старше леший, тем сильнее от него запах компоста. Сладить с ним нелегко, но можно, особенно мне. Я – хозяйка всех лесов, а у леших своя зона влияния – каждому по своему лесу. Потому они могут не любить меня сколько угодно, но подчиняться обязаны. Это немного успокаивало. Немного.

Хозяин этого леса добрался до нас довольно быстро, раздвинул руками верхушки деревьев, протиснулся между плотно сомкнутыми стволами и встал рядом с моим домом. Изба на ногах – довольно высокое сооружение, но леший смотрел на нас сверху вниз светящимися голубыми лужами глаз без зрачков. По его телу скакали белки, на голове устроились птицы. Кот зажимал лапой нос, я мечтала о надушенном платочке, если не противогазе.

– Приветствую тебя, хозяин леса! – кричу ему: вдруг не услышит.

В ответ дерево исчезло, только рассыпались в стороны зверьки и упорхнули пичуги, я моргнула в недоумении, а снизу раздался сиплый голос:

– Доброй ночи, Яга.

И мужичок стоит на земле. Мы вежливо спустились вниз.

Не таясь, рассматриваю посетителя: левая сторона одежды запахнута на правую, левый лапоть надет на правую ногу. Глаза у лешего горят. Бровей и ресниц не заметно, волосы на голове зачесаны налево, и видно, что нет правого уха. Как водится у сказочных существ – возраст определить очень сложно, между сорока и восьмьюдесятью годами, как-то так. Было бы здорово, исчезни вместе с размерами и запах, но нет, так мне не повезло. И о чем с ним беседовать, скажите на милость?