Шрифт:
Закладка:
Специалист по поведенческой экологии и математик Эрик Чарнов предложил изящное решение, многое проясняющее в области настроений в повседневной жизни[334]. Для простоты предположим, что на поиски нового куста всегда уходит одинаковое время (на графике обозначено как «время поиска»). Сбор ягод со свеженайденного куста сперва идет быстро, потом все медленнее, поэтому кривая на графике сначала резко уходит вверх, потом выравнивается. Прекратить сбор можно в любой точке этой кривой. Чем дольше вы задерживаетесь у куста, тем больше ягод с него соберете, но, чтобы максимизировать объем собранного за единицу времени, нужно угадать момент, когда пора переходить к следующему кусту.
Лучший момент для перехода – тот, который обеспечит наибольшее количество собранных ягод в единицу времени. Число ягод – это высота кривой (вертикальные пунктирные линии), а время – длина (время поиска + время сбора), поэтому, чтобы собрать наибольшее количество ягод в единицу времени, нужно переходить к следующему кусту в той точке, где наиболее круто уходящая вверх (сплошная) линия на графике касается вершины кривой. Если перейти раньше (самая нижняя пунктирная линия, упирающаяся в кривую) или задержаться дольше (средняя пунктирная линия, пересекающаяся с кривой), вы соберете меньше ягод за единицу времени.
Чарнов назвал свои построения теоремой предельного значения, поскольку самое главное происходит «на пределе», в той точке, где скорость сбора ягод с имеющегося куста падает ниже числа ягод, которые можно собрать за единицу времени с нового куста. Ключевая идея проста, как все гениальное. Чтобы принять правильное решение, не нужно ничего высчитывать, достаточно положиться на эмоции. Чтобы максимизировать число собранных за день ягод, переходите к новому кусту, как только утратите интерес к имеющемуся. Поскольку эмоции запрограммированы естественным отбором, обычно это и будет тот момент, когда скорость сбора с имеющегося куста снизится до среднего числа ягод в минуту с множества кустов. Этот механизм принятия решений встроен в мозг почти каждого живого существа. Божьи коровки, пчелы, ящерицы, бурундуки, шимпанзе и люди справляются с такими задачами во время добычи пропитания одинаково хорошо. Здесь не требуется никаких расчетов, оптимальный момент перехода к новому источнику добычи подсказывает мотивация.
Решение, когда лучше всего переключиться с одного занятия на другое, принимается по тому же принципу. Если кустов и ягод так мало, что вы больше калорий израсходуете на топтание в малиннике, чем получите от малины, лучше всего прекратить сбор. Даже если ягод полным-полно, все равно наступит момент, когда лучше всего закруглиться, иначе корзина станет неподъемной, а потом придется круглые сутки торчать у плиты, перерабатывая добычу на варенье, которое вы и за год не съедите. Как раз к этому моменту мотивация пропадает, и разумный человек уходит домой.
Теорема предельного значения задает ритм нашей жизни. Мы увлеченно беремся за дело, какое-то время ему предаемся, затем теряем интерес и переключаемся на что-нибудь другое. Сколько мы продержимся, зависит от изначальных затрат, то есть затрат на поиск нового куста, от снижения окупаемости с течением времени и от окупаемости доступных альтернатив. Например, чтобы почитать книгу, вам нужно найти подходящую, усесться в кресло, включить свет и приступить к чтению. Если через пару минут вы побежите искать себе новое занятие, много прочитать вам не удастся.
Страдающие синдромом дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) знают об этом как никто другой. Их мотивация к текущему занятию быстро гаснет, померкнув на фоне сияющих, как неоновые вывески, новых увлекательных возможностей. Они постоянно перескакивают с одного дела на другое и редко доводят до конца хотя бы одно. Было бы интересно понаблюдать за ними на сборе малины – готов спорить, что куст они бросают задолго до оптимального момента. Однако и слишком долго задерживаться тоже неблагоразумно. Для людей, которые слишком застревают на одном занятии, найдется свой диагноз – синдром переизбытка внимания[335]. Интересно, что лекарства, использующиеся для лечения СДВГ, повышают уровень дофамина – того самого вещества, которое выделяется в мозге в ответ на вознаграждение. Повышение уровня дофамина заставляет мозг реагировать так, будто за единицу времени с куста поступает больше ягод, чем на самом деле, побуждая продолжать начатое.
Когда сворачивать лавочку
Еще одно взаимосвязанное решение, которое возвращает нас к теме уныния и депрессии, – как определить, когда уже пора сворачиваться и идти домой? Общий ответ прост: если вы тратите больше калорий в минуту, чем получите в результате, лучше уйти домой и подождать до лучших времен.
Шмели собирают пыльцу и нектар весь жаркий летний день напролет. Но вот наступает вечер, в прохладе на каждое движение крыльев уходит больше сил, цветы закрываются и искать их все труднее. Где-то там, в сгущающихся сумерках, таится момент, когда пора будет лететь домой. Шмели определяют его безошибочно[336]. Их предки, которые улетали слишком рано или задерживались слишком надолго, получали за день меньше калорий, поэтому оставляли меньше потомства. Тот же принцип действует и для кроликов, хотя цена задержки у них выше: замешкавшийся достается на ужин лисе. Когда в том или ином занятии предполагаемые затраты превышают выгоду, представителю любого вида лучше… не делать ничего. Ничего не предпринимать, остановиться! Точнее, найди подходящее укрытие и переждать там до лучших времен. Вот теперь мы вплотную подходим к унынию и депрессии.
Некоторые животные каждую ночь уходят в выраженный анабиоз. Полосатолицая мышь – мышеподобное сумчатое животное – обитает в голой австралийской пустыне, где источники пищи скудны, а перепады температур огромны. Обеспечить себе за день достаточное количество калорий, чтобы греться всю холодную зимнюю ночь, сумчатая мышь не в состоянии, поэтому с наступлением темноты ее метаболизм замедляется, и, снизив температуру тела до двадцати градусов, мышь до утра впадает в мини-спячку
