Танк КВ-1, брошенный в районе Белостока. Судя по извлеченным из машины и сложенным на крыше чемоданам для выстрелов к пушке, ее боекомплект был использован для пополнения запасов снарядов других танков.

Может возникнуть вопрос: почему же КВ и Т-34 не опрокинули немецкую пехоту? Во-первых, ее было много, и это был не слабый фланговый заслон, а ударная группировка с сильной артиллерией. Во-вторых, советская атака проводилась при слабой поддержке мотострелков, и немецкие противотанкисты могли стрелять по танкам в упор. Также неуязвимость новых советских танков несколько преувеличивается. Командир 4-й танковой дивизии Потатурчев на допросе в плену говорил: «Легкие немецкие противотанковые орудия были неэффективны против тяжелых русских танков (50–68 тонн), с другими танками, в том числе Т-34, они боролись успешно»[96]. Это слова человека, который лично участвовал в описываемых событиях. Командир 7-й танковой дивизии Борзилов позднее в одном из своих отчетов о боях в Белоруссии писал: «Лично преодолевал четыре противотанковых района машинами «КВ» и «Т-34». В одной машине была выбита крышка люка механика-водителя, а в другой — яблоко «ТПД»[97].»[98]. Немецкая авиация только довершила то, чего уже добилась пехота.

Ситуация, надо сказать, была достаточно типичной. Точно так же германский V авиакорпус под Берестечко на Юго-Западном фронте заставил отступить 12-ю танковую дивизию 8-го мехкорпуса. При этом на Украине у немцев не было наиболее эффективных против наземных целей пикирующих бомбардировщиков. Под Гродно они были. Конечно, даже Ю-87 не могли достаточно результативно поражать танки. Но они могли поражать пехоту и артиллерию. Без них продвижение вперед одними танками было невозможно. Этот сценарий не раз повторялся в ходе войны: под Сталинградом в сентябре 1942 г., под Курском в июле 1943 г. (в наступательной фазе операции). Отражение удара под Гродно было лишь первым примером подобных действий.

Самым обидным во всей истории с контрударом 3-й армии и группы Болдина под Гродно является то, что в построении немецких войск было приличных размеров «окно». В отчете VIII корпуса по итогам боев было сказано: «Особенную заботу создавал для корпусного командования разрыв, зияющий у Лососны между 256-й дивизией и правым крылом 84-го пехотного полка, тем более потому, что там, на аэродроме Каролин, еще утром располагалась корпусная эскадрилья ближней разведки. Если бы русские предприняли в северо-западном направлении атаку, то здесь они не натолкнулись бы ни на какое сопротивление»[99].

Этот просвет можно было обнаружить при тщательной разведке противника. Его использование выводило любое из атакующих советских танковых соединений, даже сравнительно слабые дивизии 11-го мехкорпуса, прямо в тыл XX армейскому корпусу. Более того, он выводил прямо к штабу корпуса в Новом Дворе. Несомненно, что такой удар, дополненный атаками с фронта, заставил бы немцев дрогнуть и отступить. Под Дубно на Юго-Западном фронте, пусть и случайно, советской 34-й танковой дивизии 8-го мехкорпуса удалось вклиниться в промежуток между наступающими немецкими боевыми группами. Под Гродно этого, к сожалению, не произошло.

11-й мехкорпус в контрударе 25 июня уже фактически не участвовал. 33-ю танковую дивизию генерал-лейтенант Болдин подчинил себе. Две другие дивизии корпуса Мостовенко решали сугубо оборонительные задачи. В частности, им пришлось отражать попытку немцев форсировать Неман с востока на запад, угрожая флангу советской ударной группировки под Гродно. Мостовенко подтверждает данные об интенсивных авиаударах немцев днем 25 июня. Он позднее написал об этом в своем отчете: «Особенно усиленная бомбардировка производилась в этот день авиацией, и уцелевшие от предыдущих дней тылы были уничтожены. Ни одна машина не могла показаться на открытом месте, не будучи уничтожена. Расположение частей также подвергалось беспрерывным бомбардировкам и обстрелу авиации»[100].

Помимо атак с воздуха причиной вывода частей группы Болдина из боя было то, что они уже в течение длительного времени, с вечера 24 июня, вели наступательные действия. Причем в бой они пошли с марша. Нужно было время на заправку и техническое обслуживание машин. Командир 7-й танковой дивизии Борзилов писал в своем отчете: «В частях дивизии ГСМ было на исходе, заправку производить не представлялось никакой возможности из-за отсутствия тары и головных складов, правда удалось заполучить одну заправку сгоревших складов Кузница и м. Кринки (вообще ГСМ добывали кто как сумел)»[101].

Тем не менее мехкорпус Хацкилевича мог бы продолжить атаки спустя несколько часов. Однако уже в 15.40 25 июня 1941 г. из штаба Западного фронта последовал приказ о выводе 6-го мехкорпуса из боя и сосредоточение в районе Слонима. Связано это было с успехами танковой группы Гудериана. История появления этого приказа будет рассказана немного позднее. По докладу Борзилова, до частей 6-го мехкорпуса приказ дошел «к исходу дня» 25 июня.

Так или иначе, контрудар группы Болдина можно считать завершившимся в полдень 25 июня. Каковы же были его итоги? Немецкий исследователь белостокского «котла» Хейдорн писал:

«Без сомнения, советские атаки 24 и 25 июня южнее и юго-восточнее Гродно завершились тяжелым тактическим поражением. Несмотря на использование большого числа танков, русским не удалось разгромить расположенные на не слишком удачных позициях части германского XX АК.

Напротив, были понесены тяжелые потери в танках. По данным XX АК, число уничтоженных советских танков было следующим:

256-я пд — 87;

162-я пд — 56;

2-я рота 4-го полка зенитной артиллерии — 21;

VIII авиакорпус — 43;

Итого — 207»[102].

Конечно, две сотни танков из тысячи не были смертельным ударом для 6-го мехкорпуса. Даже если прибавить к ним 63 «разбитых и разогнанных авиацией противника» машин из 7-й танковой дивизии. Также неизвестное число машин вышло из строя на маршах и было задействовано на обороне фронта по Нареву. Однако мехкорпус Хацкилевича к 26 июня еще сохранял боеспособность и, как мы увидим далее, еще смог себя проявить.

Вместе с тем оценивать контрудар группы Болдина однозначно отрицательно, безусловно, было бы ошибкой. Тот же Хейдорн пишет: «На оперативном уровне, однако, советские атаки принесли успех. Германский XX АК оказался настолько серьезно скованным, что лишь 27 июня оказался в состоянии вновь перейти к наступлению. Таким образом, он потерял 3,5 дня»[103]. С этим тезисом не поспоришь: поставленные командованием XX корпусу задачи к моменту отхода группы Болдина от Гродно выполнены не были. Фактически контрудар 6-го мехкорпуса предотвратил быстрое смыкание кольца окружения советских войск в районе Волковыска силами немецкой пехоты. В условиях количественного