Павлова сыграло на руку Гудериану. Среди направлений, на которых планировалось использовать резервы Западного фронта, Брест не значился. Это избавило подопечных «быстрого Гейнца» от досрочной встречи с танками Т-34 и КВ 6-го механизированного корпуса Хацкилевича. Разумеется, никаких преднамеренных действий Гудериан для этого не предпринимал. Не подпиливал же он мост под танком своей дивизии. Это можно назвать как угодно — везение, удача, благосклонность богов. 6-й мехкорпус до войны дислоцировался в центре Белостокского выступа. Такое положение позволяло выдвинуть его в случае нужды в любую точку на периметре выступа. Прикрытие шоссе от Бреста на Барановичи было вполне логичным решением. Но этого не произошло. Командующий 2-й танковой группой получил «зеленую улицу» в направлении Барановичей и даже Минска.

Вместе с тем не следует думать, что Брестское направление было оставлено Павловым на произвол судьбы. Однако сообразно оценке противника командующий фронтом стал усиливать 4-ю армию пехотой. В принципе это даже соответствовало «домашней заготовке» в лице плана прикрытия. В нем было сказано: «47-й стр[елковый] корпус в составе 55, 121 и 155-й стр[елковых] дивизий, который с М-3 по М-10 автотранспортом, походом и по жел[езной] дороге сосредоточивается в районе Пружаны, Запруды, Береза-Картуска, Блудень и до получения боевой задачи готовит оборонительный рубеж на фронте Мурава, Пружаны, Днепровско-Бугский канал до Городец». Именно этот раздел плана прикрытия и начал выполняться.

Также Павлов был вынужден озадачиться положением 10-й армии. Она была атакована на широком фронте пехотой с форсированием Буга. Удержание позиций на границе было уже невозможным. Поэтому Павлов приказал командарму-10 генералу Голубеву в ночь на 23 июня отвести войска на восточный берег р. Нарев и организовать прочную оборону на этом рубеже. Опора на водную преграду позволяла обеспечить хоть какую-то устойчивость обороны.

Контрудар группы Болдина

Первые дни и даже часы сражения имеют большое значение для его дальнейшего развития. Принятые в это время решения уже с трудом поддаются корректировке. На данный момент можно уверенно признать, что нацеливание группы Болдина на район Гродно было серьезной ошибкой советского командования. В первую очередь это был просчет разведки. Что интересно, в отчете о боевой деятельности ВВС Западного фронта за 1941 г. было без малейших сомнений написано: «… воздушная разведка в первые же дни войны своевременно вскрыла сувалкскую группировку мотомехвойск противника и ее дальнейшее выдвижение в направлении Гродно и далее на восток»[88]. Обращаю внимание — «мотомехвойск противника», т. е. наиболее опасных с точки зрения возможного окружения. В действительности же на этом направлении наступали пехотные соединения немецкой 9-й армии. Они тоже представляли немалую угрозу для 3-й армии, но уровень опасности был существенно ниже. Парирование действий пехоты не требовало обязательного использования самого сильного подвижного соединения Западного фронта — 6-го мехкорпуса. Однако именно он выдвигался навстречу шагающим по пыльным дорогам пехотным полкам немцев.

Запущенный вечером 22 июня маховик контрудара крупной массой танков уже было не остановить. Группа из двух корпусов выходила на исходные позиции для контрудара. И.В. Болдин вспоминал:

«На КП прибыл командир 6-го механизированного корпуса генерал-майор М.Г. Хацкилевич. Он-то мне и нужен! Ставлю перед ним задачу — с наступлением темноты сдать частям 10-й армии занимаемый рубеж обороны по восточному берегу Нарева и к утру сосредоточиться в лесу в десяти километрах северо-восточное Белостока. 29-ю механизированную дивизию ночью перебросить из Слонима в Сокулку и посадить в оборону на рубеже Кузница, Сокулка, чтобы прикрыть развертывание главных сил 6-го механизированного корпуса и 36-й кавалерийской дивизии. Затем с рассветом нанести контрудар в направлении Белосток, Гродно и, взаимодействуя с 11–м механизированным корпусом, уже вступившим в бой южнее Гродно, разгромить группировку противника, наступающего на Крынки»[89].

Немецкий офицер фотографирует подбитый в районе Кузницы танк Т-26. На танке есть надпись, что он был подбит самоходкой из 210-го батальона StuG-ов.

В реальности «сдать» рубеж обороны по Нареву войскам 10-й армии полностью не удалось. На нем были оставлены весьма значительные силы 6-го мехкорпуса. Однако в целом воспоминания Болдина в данном случае стыкуются с документами. Командир 7-й танковой дивизии Борзилов в своем отчете по итогам боев писал следующее: «Поступили новые сведения: танковая дивизия противника прорвалась между Гродно и Сокулка. В 14.00 23.6 дивизия получила новую задачу — двигаться в направлении Сокулка — Кузница, уничтожить прорвавшуюся ТД с выходом в район сбора южнее Гродно (примерно 140 км). Выполняя задачу, дивизия в первой половине дня 24.6 сосредоточилась на рубеже для атаки южнее Сокулки и старое Дубовое»[90]. К моменту получения новой задачи 7-я танковая дивизия уже успела побывать под ударом авиации. По докладу Борзилова, бомбардировки с воздуха в первой половине дня 23 июня стоили его дивизии 63 танков, «разбитых и разогнанных авиацией противника», и были «разбиты все тылы полков».

Борзилов также с досадой отметил, что по прибытии на место «разведкой было установлено, что танковой дивизии противника нет, а были мелкие группы танков, взаимодействующих с пехотой и конницей». В данном случае речь идет, очевидно, о «Штурмгешюцах». Как тут не вспомнить хвастливое заявление штаба ВВС ЗФ: «Воздушная разведка в первые же дни войны своевременно вскрыла сувалкскую группировку мотомехвойск противника».

Кто же самом деле входил в загадочную «сувалкскую группировку»? На направление намеченного командованием фронта контрудара 23 июня выдвигались части немецкого XX корпуса 9-й армии. Командующий корпусом генерал Матерна на тот момент оценивал ситуацию весьма оптимистически. Так, во время своего пребывания в штабе 162-й пехотной дивизии в первой половине дня 24 июня он небрежно бросил: «Можно считать, что противник уже не способен к сопротивлению, и достаточно подтянуть артиллерию и стремительно атаковать, чтобы заставить его быстро отступить».

Еще одно фото того же Т-26. Оккупанты обожали фотографироваться с трупами.

Однако не следует представлять себе немецкую пехоту как безобидных травоядных. Пехотные соединения не обладали подвижностью танков, но рука у них была тяжелая. Задачей XX армейского корпуса было отнюдь не абстрактное занятие территории, оставляемой отступающими советскими войсками. Корпус двигался вперед уступом вправо с далеко идущими целями. Во-первых, левофланговая 256-я пехотная дивизия должна была захватить переправу через Неман у Лунны. Во-вторых, части корпуса должны были создать заградительную линию фронтом на юго-запад, перекрывая советским войскам пути отхода из Белостокского выступа на северо-восток. Одновременно таким маневром корпус Матерны прикрывал фланг соседнего VIII корпуса, развязывая ему руки для прорыва в тыл Западного фронта.

Задачей на 24 июня для соединений XX корпуса был выход