Нет, в принципе, союз выглядит вполне логичным, но… Я слишком привык, что кочевники в Сибири ни с кем не объединяются, даже меж собой далеко не всегда дружат. Тем не менее, ни моё удивление, ни тот факт, что на вражеском судне оказался Старший Магистр шаман, меня с понталыку не сбили — фиолетовые разряды молний пролились ярким, обильным дождём, оглушая шумом грома и грохота и сметая орду призванных из иных планов бытия энергетических сущностей…

Ныне я не кто-то там. Я Старший Магистр — пусть и низшая, но тем не менее та ступень, что возводит мага в высшую лигу. Первые три ступени — маги низших рангов. Четвертая и пятая — средних. Шестая и седьмая — тактический резерв, фундамент любого государства. И выше — лишь Маги Заклятий, стратегический резерв… Я вступил в лигу тех, кто стоит над всеми — при том, что я на предыдущем ранге был сильнее большинства Старших Магистров.

Мои фиолетовые молнии без труда смели всех призванных шаманом шестого ранга и двумя десятками его подчиненных существ. А затем я ощутил движение воистину могучей ауры — чародей в ранге Архимага, старый шаман, укутанный в медвежью шкуру, мягко приземлился на палубу Вериоки.

— Господин! — заорал, перекрывая грохот начавшейся канонады и обмена магическими ударами Смолов. — Архимаг! Отступаем?

— Сумеешь задавить шаманов? — поинтересовался я спокойно.

— Без труда, — твёрдо ответил он. — Змей со мной на борту задавит всех. Ручаюсь своей головой, мой повелитель.

Мой повелитель, поди ж ты… Ладно, потом объясню, что мне подобная лесть не нравится.

— Тогда оставляю крейсер на тебя, Петя… И не дай боги ему придет пи**да пока меня нет — шкуру спущу и с тебя, и с элементаля твоего!

Пётр лишь ухмыльнулся, поняв мою шутку. А вот его контрактор из иного плана бытия весьма заметно струхнул — его ужасом повеяло так, что не ощутить было невозможно. Ну да, откуда сыну воздушной стихии знать концепцию юмора?

На палубе Верикоки пожилой шаман уже протянул руку, собираясь ухватить за шею свою добычу, чью охрану он уже успел перебить…

— Руки убрал, старый пень! — резко бросил я, заставляя трещать прочнейшие доски палубы от своего приземления.

Девушка. Молодая, испуганная девчонка, обвешанная дорогими артефактами, которые она была не в состоянии применить от страха… И старый Архимаг-шаман. Вот уж приключение…

— Я — Анна Пожарская! — высоким, перепуганным голосом воскликнула она. — Сударь, молю вас — бегите! И передайте моему отцу, что я…

Что она там собиралась передать отцу осталось неясным — её попытку активировать свой сильнейший артефакт одним ленивым взглядом прервал вражеский Архимаг, заставив её ойкнуть и шлёпнуться на весьма аппетитную попку… М-да. Срочно надо увидеться с Хельгой — слишком бурно реагирую на симпатичных женщин.

— Глупый щенок, — ощерился морщинистый старик. — Спасибо, что облегчил мне…

— Пасть закрой, уе***ще древнее, — презрительно скривил я губы.

По взмаху моей ладони разряды четырёх цветов молний, соединенные воедино, ударили вперёд, сметая со своего пути всё и вся… Пора бы поглядеть, чего я стою против Архимагов!!!

Глава 14

На пути разрядов магических молний встал полупрозрачный дух с размытыми, неясными очертаниями, и принял удар на себя. Разряды впитались в возникшую перед ними преграду, вгрызлись, стремительно разрушая и разрывая внутренние связи, поддерживающие существование призванного существа — и прикончили, да. Вот только шаману явно было наплевать на это обстоятельство — мой удар призванная тварь остановила, а её дальнейшая судьба призывателя явно не волновала. Просто случайным образом выдернутый из мира духов бедолага, использованный как живой щит…

На палубу начали выбегать чародеи, однако тройка Адептов во главе с Мастером на исход дела повлиять не могла от слова совсем. Слишком уж разные весовые категории были в сравнении с ними у меня и шамана… Впрочем, кое-что они сделать всё же могли, и слава Богам и Демонам, они правильно поняли и без моих подсказок, что именно.

— Анна, тебе нужно внутрь! — решительно ухватил под локоть девушку мужчина лет тридцати, на легком доспехе старинного образца которого был знак Пожарских. — Быстрее, пока они не нача…

Его дальнейшие слова потонули в грохоте грома и треске электрических разрядов — шутки кончились, и я начал бить всерьез и насмерть, не считаясь с сопутствующим уроном. Всё же передо мной стоял чародей на целый ранг выше меня… Ах, как же мне недостаёт того могущества, что бежало по моим венам, распаляя кровь и заставляя чувствовать себя всемогущим, что вело меня в бой, безнадежный для всех, кроме меня… Могущества, что было у меня в Александровске в памятный день вражеского вторжения!

Однако если в чем я и был действительно опытен, умел и уверен — так это в своем боевом опыте. Пусть поначалу память из прошлого мира была скорее просто памятью, а не вбитыми в сознание безусловными рефлексами и инстинктами (хотя я и наивно полагал обратно) но короткое прикосновение к истинному могуществу словно бы пробудило во мне что-то от того, прошлого Пепла…

И потому мой первый серьёзный удар в этой битве был нанесен без оглядки на сопутствующий ущерб. Ещё полгода назад я бы не решился так ударить в обстоятельствах, когда есть риск задеть девушку и её спутников, находящихся за моей спиной. Но Я нынешний, взвесив все риски и опасности создавшегося положения, плевать хотел, что там случится с этими незнакомцами за моей спиной — мне нужна была победа, а Пепел идёт к победе любой ценой. Один Архимаг в размен даже на весь этот эсминец со всем экипажем — это вполне достойный и приемлемый размен. Не говоря уж о такой мелочи, как всего лишь риск четырьмя жизнями…

— Зазвучи раскатами грома, Рёв Небес! — бесстрастно бросил я, помогая себе словами-активаторами.

Я хлопнул в ладони, порождая первый звук, первую искру разрастающейся акустической атаки — площадной и проникающей, направленной на то, что бы гарантированно поразить цель. Произнося название своих чар в слух маг, если это были действительно его чары, ускорял процесс их сплетения, увеличивал допустимый объем вложенной маны и вообще — это очень помогало правильно настроится внутренне, что бы закрутить, заплести и сплавить воедино правильным образом свою магию. Многие снобы почитали подобное показателем невежественности чародея — ведь чем искуснее