округа. Уезжали с надеждой, что на Амуре им будет спокойнее, а некоторые верующие сразу рассматривали эти территории как временную остановку с целью последующего пересечения границы с Китаем. Меннониты основали на амурской земле несколько поселений: Блюменорт, Зильберфельд, Шумановка (Тамбовский район), Розенталь (Завитинский район) и другие. Их население составляло около 2300 человек524. Деревни были объединены в колонии. Переселение меннонитов в Амурский округ пришлось на 1926–1927 годы, а уже через два года немцев коснулась коллективизация.

Оказавшись в тисках, меннониты воспринимали Харбин как «ворота в свободный мир»525. Они знали, что в городе на Сунгари проживает много русских и немцев. Одна за другой амурские деревни получали информацию о переходе меннонитами границы с Китаем. С 10 на 11 марта 1929 года границу в районе поселка Поярково перешел 61 немец526. С 16 на 17 декабря 1929 года Амур по льду перешли 217 меннонитов из села Шумановка, из села Прибрежное в Китай ушли 87 человек527. Меннониты прошли тяжелый путь. Они осуществили переход границы во время конфликта на Китайско-Восточной железной дороге и сразу после него, когда уже началось укрепление советско-китайских границ. Уходили с пониманием того, что либо пан, либо пропал. Намерение перейти пределы Советского Союза классифицировалось как уголовное преступление, разжигание эмиграции наказывалось лишением свободы сроком на 10 лет в исправительно-трудовых лагерях528.

Долгой оказалась дорога через Маньчжурию. Группы меннонитов вынуждены были оставаться в пограничных селах и городах до получения возможности выехать в Харбин. В начале 1931 года в столицу КВЖД перебрались 300 меннонитов, позже число верующих достигло 900529. Немцы Шумановки, которые перешли Амур самой большой группой, прибыли в Харбин на поезде 12 февраля 1931 года530. Добравшись до Харбина, меннониты создали свою общину, все они объединились в Комитет беженцев, который возглавил сначала Н. П. Янцев, а чуть позже Петр Вибе. Сплоченная меннонитская община быстро погрузилась в харбинскую жизнь. Женщины работали медсестрами и гувернантками в семьях иностранцев, мужчинам было чуть труднее найти работу531. За счет меннонитов росла немецкая колония города, в которой в 1927–1929 годах числилось 219 немцев, в 1930 году – 675532. Под свое покровительство меннонитов взяло германское консульство, а чуть позже представитель Лиги Наций г‐н Кено533.

Религиозная жизнь меннонитов была не сильно насыщенной. Верующие обратились к уже созданной крупной общине русских баптистов, которые из всех христиан по вероучению были им ближе всего. Хотя среди беженцев были проповедники, строить молитвенный дом и организовывать религиозную общину они не стали. Причина – временное пребывание меннонитов в Харбине. Практически сразу они стали обращаться в американское посольство для возможности уехать из Маньчжурии. За время их пребывания в Харбине в баптистской общине было крещено 36 меннонитов534. Немцы присоединились к русским баптистам на службах и повлияли на подъем активности в общине, численно ее увеличили.

Меннониты выезжали из Маньчжурии как группами, так и в одиночку. Молодые люди подавали прошение на обучение и выезжали через приглашения в США и Канаду. Некоторых из них приглашала Шведская баптистская академия в Миннеаполисе535. Возможно, не без участия харбинских братьев-баптистов, относящихся к шведской миссии.

Массово меннониты начали выезжать в 1932 году, когда при поддержке представителя Лиги Нации в Бразилию была отправлена крупная группа немцев-беженцев. Одними из последних Харбин покинули 300 меннонитов, также направленные в Бразилию 2 апреля 1934 года536. Большинство из беженцев поселились в Парагвае, США и Канаде. Немецкие авторы указывают, что в Парагвае меннонитами было основано поселение Charbiner Ecke (Харбинский угол)537. В 1934 году немцы-меннониты окончательно покинули Харбин.

В целом меннониты не были отдельной страницей религиозной жизни Маньчжурии, для исполнения духовных треб они присоединились к баптистской общине с налаженной церковной жизнью. Но сама их история уникальна. Они смогли пройти целыми деревнями под носом у советской пограничной охраны, тогда, когда уже через год перейти границы было практически невозможно. Уехали из Маньчжурии ровно тогда, когда политика Маньчжоу-Го начала ужесточаться. В церковную жизнь меннониты все же внесли изменения и смогли на короткое время активизировать деятельность баптистской общины.

Глава V

Адвентисты седьмого дня в Маньчжурии

Центр дальневосточного адвентизма

История харбинской общины адвентистов отличается от всех других протестантских групп в Маньчжурии. Она стала первой адвентистской общиной на Дальнем Востоке России. В отличие от многих других протестантских конфессий, адвентизм среди российского населения КВЖД распространялся не с территорий Приморской или Амурской областей, а, наоборот, попал на российский Дальний Восток из Китая.

Началом истории русской миссии адвентистов седьмого дня (далее – АСД) в Маньчжурии считается 1910 год. Тогда весной председатель Российского униона (союза) АСД Ю. Т. Бетхер выдал решение совета проповеднику Епифану Гнедину о его отправке в Харбин. 24 мая 1910 года Е. Гнедин выехал на поезде от станции Новороссийск в Москву, а затем – через Урал – в Маньчжурию. В Харбин он прибыл 12 июня и сразу же начал проповедовать. Первые трое его последователей собирались в квартире А. Лисенко (также встречается написание Лысенко) – одного из верующих адвентистов. Е. Гнедин так описывает первые месяцы служения в Харбине:

Через месяц я имел уже 12 душ, хороших членов субботней школы, которые свято соблюдали четвертую заповедь. Научив их хорошему пению, я нанял хороший зал в городе, бывшую гостиницу Россия. На заявление, поданное нами по поводу открытия религиозного собрания, господин полицмейстер ответил «Представляю на ваше распоряжение», после чего мы и начали наши собрания538.

В августе 1910 года Е. Гнедин крестил в реке Сунгари 16 адвентистов539. Пастор также вел миссионерскую деятельность среди маньчжуров и китайцев. В 1911 году он уехал в Иркутск с семьей, но оставался настоятелем харбинского прихода до 1920 года540. В полосе отчуждения КВЖД верующими общин становились служащие и рабочие железной дороги. Наибольшее распространение адвентизм получил среди служащих главных мастерских Китайско-Восточной железной дороги541. Всего к концу 1910 года в Харбине было от 15 до 25 последователей адвентизма седьмого дня. Миссия стала относиться к Сибирскому миссионерскому полю, выделенному из Восточно-российского миссионерского поля в 1909 году542. Молодая харбинская община влилась в структуру адвентистских церквей, став самой восточной российской общиной адвентистов седьмого дня.

В начале 1910‐х годов росла обеспокоенность Русской православной церкви из‐за увеличения количества приверженцев адвентизма. В мае 1911 года благочинный маньчжурских церквей