Утром Артём после своей традиционной разминки принялся гонять новобранцев, проверяя их способности. Два наёмника почти ничего не умели, зато остальные оказались вполне себе крепкими профессионалами, способными как стрелять, так и рубиться на абордажных саблях и палашах.

Солнце уже довольно высоко поднялось, когда Артём скомандовал прекратить занятия. Дружно ополоснувшись у колодца, вся «бригада» отправилась на завтрак. Уселись под навесом – в вонючие комнаты идти не хотелось.

Не успел командир разношёрстного войска хорошенько подкрепиться, как пришёл главный охранник и вроде бы шёпотом на ухо, но при этом довольно громко, так, чтобы услышали все сидящие за столом, сказал:

– Сеньор, мы по вашему приказу разведывали окрестности за рекой, вокруг «Мирабилиса» и нашли в предгорьях нечто странное!

При этих словах наёмники насторожили уши. Этьен так и вообще придвинулся поближе.

– Что именно, Лагбе? – уточнил Артём.

– Какие-то тотемы… – пожал могучими плечами Лагбе. – Кости и черепа людей и животных. Некоторые обмазаны кровью… Стоят они вон там! – Негр указал рукой в сторону горы.

– Это могут быть алтари богов твоего народа? Может быть, негры-рабы с фермы «Мирабилис» построили их для поклонения? – начал «ломать дурочку» перед наёмниками Артём.

– Нет, хозяин, это точно не наши! Мы не поклоняемся костям! – уверенно сказал Лагбе.

– Этьен! Боевая тревога! – негромко скомандовал Артём. Наёмники вскочили на ноги, попутно опрокинув несколько мисок и уронив ложки. – По коням!

Артём оделся и вооружился, вышел на крылечко и узрел занятную картину: всё его маленькое войско, оседлав коней, шагом кружилось возле забора, разогревая скакунов перед дорогой. Ну дела! Ребята собрались, словно на боевую операцию, – некоторые даже напялили на себя кирасы и шлемы. И это на такой жаре!

До реки добрались галопом. Маленький мостик годился только для пешеходов, пришлось искать брод. На другом, практически вражеском берегу коней пустили лёгкой рысью. Лагбе со своими бойцами бежал впереди, показывая дорогу. До нужного места пришлось ехать минут пятнадцать, около трёх километров вверх по склону горы.

– Вот оно! – почему-то шёпотом сказал Этьен.

На довольно большой поляне все увидели кострище в окружении жердин с нанизанными рогатыми черепами, на стволах деревьев виднелись нарисованные кровью фигуры быков. Повсюду разбросаны кости, среди которых можно было заметить черепа людей. Даже на видавшего всякое в двадцать первом веке Артёма «картинка» оказала должное впечатление! Лагбе явно расстарался, подошёл к заданию творчески. А может быть, врал, что никогда не видел подобного? Очень уж всё увиденное напоминало культовое сооружение варварского племени, выполненное по определённому канону.

– Валим отсюда на хер! – Артём отдал неуставную команду, но бойцы его прекрасно поняли. С горы их отряд скатился галопом. И только на «своём» берегу реки ребята поумерили прыть своих коней.

– Командир! Это же было настоящее капище! – подскочил к Артёму сержант. – Родригес клянётся, что видел нечто похожее в горах недалеко от Мадрида! Надо немедленно уведомить викария!

– Поехали в город! – скомандовал Артём, ликуя в душе: ведь если построенные неграми декорации так подействовали на его бойцов, то и прочие обитатели Пуэрто-Вьехо оценят «макет» должным образом. – Лагбе! Возвращайся на нашу ферму! Ты и твои люди – молодцы! За проделанную ра… разведку я вас непременно поощрю!

Всю дорогу до города Артём на всякий случай проигрывал в голове различные сценарии разговора, попутно придумывая увёртки и отговорки, ведь священников должны учить в том числе объяснять всякие разные признаки язычества и прочей ереси. Не может инквизиция просто так хватать людей и сжигать несчастных на костре или, завязав в мешок, бросать в воду. Однако связного диалога почему-то не вышло, поэтому, увидев викария у ворот, парень, спешившись, упал на колени и произнёс:

– Credo in unum Deum, Patrem omnipotentem, factorem caeli et terrae, visibilium omnium et invisibilium[22].

Идея оказалась правильной: всё его войско последовало примеру командира – бойцы грохнулись на колени и разными голосами стали громко читать молитвы.

– Что случилось, сеньор де Нарваэс? Вы бледны и трясётесь, словно в лихорадке! – участливо спросил викарий.

– Даже не знаю, как сказать, – замялся Артём. – Недалеко от фермы «Мирабилис» мои слуги нашли нечто непонятное с черепами и кровью.

С лица священника исчезла доброжелательная улыбка, и он деловито спросил:

– Жертвенник индейцев?

Вчерашний визит к Хуану Гило не мог остаться незамеченным. Викарий подарил Артёму прекрасную возможность пояснить суть вечернего разговора:

– Вроде бы нет, я беседовал с фермером из индейцев, он отрицает какую-либо связь с традициями своего народа.

– Ну да, ну да, во время утренней службы прихожане шушукались по поводу вашей встречи с Хуаном Гило. – Викарий подтвердил догадку о всевидящем оке народа.

– Получается какая-то несуразица: кости сложили не индейцы, а негры-рабы постарались бы сохранить в тайне своё капище. И один из моих бойцов сказал, что видел нечто подобное возле… Мадрида! Я не смею высказывать обвинение против моих соседей, но… Люди Шнурка, как мне кажется, не самые лучшие образчики добрых христиан! Поэтому я и решился вас побеспокоить, – со смиренным видом произнёс Артём.

Викарий перекрестился, негромко прочитал молитву, после чего торжественно сказал:

– Благодарю тебя, сын мой! Ты крепок в вере, а смятение души мы сейчас разрешим!

С этими словами священник отправился собираться в дорогу, велев церковному служке вызвать капитана де Кьяви. Этьен, встав на паперти, вдруг запел какой-то гимн на латыни, и остальные наёмники подхватили его сиплыми голосами. Стоя среди них, Артём беззвучно открывал рот, поскольку не знал слов текста, но был вынужден демонстрировать веру и смятение души.

На шум импровизированного мужского хора начали собираться горожане. К счастью, это «позорище» (по мнению Артёма) продлилось недолго: почти одновременно к церкви подъехал капитан с десятком солдат и викарий «конно и оружно». Служитель церкви красовался верхом на андалузце, в кирасе и с кавалерийской саблей у седла. Охренеть! За подобную выходку православного священника на раз лишили бы сана! Каноны ортодоксальной церкви запрещают служителям веры даже прикасаться к оружию! Исключение делалось только для белого монашества.