что героиня снимает панталоны и хочет, чтобы ею овладел козел. На этот раз к привычным разногласиям звездных критиков добавился скандал: Альфред Керр квалифицировал ее как «привычную пакость», в то время как Герберт Иеринг превозносил пьесу как «грандиозную свару, которая войдет в историю». Но она не вошла, как не вошла ни одна из пьес Броннена; однако она помогла ему превратиться к середине десятилетия в одного из самых плодотворных и успешных драматургов Берлина, опередившего даже Эрнста Толлера и Бертольта Брехта.

Броннен был завсегдатаем самых «грязных» ночных заведений Берлина. Он жил на грани и всячески демонстрировал свою бисексуальность. Кроме того, он был несдержанным смутьяном и любил излишне привлекать к себе внимание. Идеологически он примыкал к левым радикалам и анархистам, однако в «Романское кафе» ходил одетым как денди, в кричаще ярких очках и экстравагантных костюмах.

Начиная с 1927 года Броннен все реже появлялся в кафе, пока однажды не объявил себя фашистом. Он отрекся от своего друга Брехта и основал собственный Эпический театр национального фронта. Вскоре Броннен опубликовал O.S. («В.С.»), роман, в котором превозносилась борьба военизированных групп во время Силезских восстаний. Тухольский раскритиковал его на страницах Die Weltbühne за «нечеловеческую гнусность»; Геббельс написал в Der Angriff: «O. S. – это книга, написанная словно для всех нас». Практически в один день Броннен превратился в одну из интеллектуальных икон фашизма.

Шестнадцатого октября 1930 года, через месяц после успеха нацистов на выборах, Арнольт Броннен организовал ужин для своих коллег-писателей. Один из них пришел в сопровождении Йозефа Геббельса. Той же ночью Геббельс написал в одном из своих неизменных дневников (иногда я слишком много уделяю внимания дневникам Геббельса; однако, помимо того, что это леденящий кровь – и в то же время завораживающий – документ, это еще и важнейший источник для знакомства с личностью Геббельса и более глубокого понимания эпохи):

Ночью, в доме Броннена. Встреча литераторов. Больше всего мне понравился Броннен. Он разговаривает понятно и не так тщеславен, как другие. Хуже всех (Эрнст) Ю́нгер и (Франц) Шаувекер. Они почти невыносимы. Они не вписываются, они неспособны стать частью чего-то. Но нам нужны их острые перья. Я хочу сделать раздел культуры в своей газете с их участием, радикальный раздел… Литераторы: радикально мыслящие, но трусливые, как доходит до дела.

Броннен был исключением. На самом деле причиной, по которой Геббельс посетил встречу, был не только поиск сотрудников для культурного отдела Der Angriff: Броннен, с которым он познакомился за несколько недель до этого, сообщил, что собирается сорвать речь Томаса Манна, которая должна была состояться на следующий день в Бетховенском зале Берлинской академии искусств. Название речи звучало так: «Немецкий дискурс. Призыв к разуму». Томас Манн, получивший за год до этого Нобелевскую премию, хотел выразить свое неприятие национал-социализма и обратиться к чувству меры своих соотечественников и здравому смыслу политиков. Его предложение заключалось в том, чтобы умеренные партии поддержали СДПГ, крупнейшую партию Германии, чтобы вместе противостоять усилению фашистов.

Посреди конференции в рядах зрителей начался шум (Геббельс отправил на лекцию двадцать участников СА во взятых напрокат смокингах), и с того момента каждый раз, когда Томас Манн призывал бороться с фашизмом, в зале раздавались свист и гул. Сторонники Манна отвечали на это аплодисментами и криками поддержки в адрес докладчика, что дало повод к обмену оскорблениями и пинками. Полиция, вызванная организаторами, увела из зала главного саботажника, Арнольта Броннена, которого узнали по необычным очкам в голубой оправе. Манн с трудом продолжил речь. После окончания спича его друг, музыкант Бруно Вальтер, моментально увел Манна через запасный выход.

Этот отвратительный хеппенинг горячо обсуждался в прессе на следующий день. Berliner Tageblatt, к примеру, подхватил слова о «саботаже взрывной интеллектуальной колонны». Геббельс снова ликовал. Запись в его дневнике гласит: «Наши люди плюнули в лицо Томасу Манну, который на лекции оскорбил нас позорным способом: он назвал нас варварами!». У Геббельса были причины испытывать удовлетворение. Ему удалось запугать одного из самых ярких интеллектуалов Германии и сделать это при большом скоплении зрителей; кроме того, он констатировал, что Kulturkampf могла стать прекрасным способом пропаганды. Для этого у него был идеальный союзник.

Вскоре Геббельсу и Броннену представилась возможность провести еще одну подобную акцию: голливудская студия Universal только что завершила съемки киноверсии романа Э. М. Ремарка «На Западном фронте без перемен», и в Берлине уже появились афиши, возвещавшие о том, что премьера состоится за пару недель до Рождества.

Эриху Марии Ремарку уже не нужно было брать интервью у боксеров или писать спортивные хроники для Sport Bild и даже составлять рекламные брошюры шин Continental. Роман превратил его в одного из самых успешных писателей в истории страны.

«На Западном фронте без перемен» сначала выходил отдельными главами – с 10 ноября по 9 декабря 1928 года – в газете Vossische Zeitung. Однако это был не привычный роман из газетных подвалов, а повествование о войне без прикрас, в котором словно смаковались все ее ужасы:

Гранаты, газовые облака и танковые флотилии. Дизентерия, грипп, сыпной тиф. Удушение, ожоги, смерть. Окопы, лазареты, братская могила. Других вариантов нет.

В январе 1929 года роман «На Западном фронте без перемен» вышел в виде книги. Издательство Ullstein разместило в различных газетах рекламную фразу: «Правда о войне». Реклама книги строилась на том, что роман был написан человеком, который «лично побывал там», тем, кто мог предложить убедительный и правдоподобный рассказ о происходившем в окопах. Стратегия сработала: за два месяца было продано пятьсот тысяч экземпляров трагической истории солдата Пауля Боймера и его одноклассников. К концу года эта цифра достигла миллиона.

Однако книга оживила призраков. Ностальгировавшие по кайзеру и националисты тревожно восприняли роман, который, по их мнению, ставил под сомнение версию «удара в спину». Они не могли принять роман о войне, в котором герой, вместо того чтобы умереть героической смертью, падает, задетый шальной пулей, когда выходит из окопа, чтобы сорвать цветок. Для них, упорно прославляющих поражение, роман «На Западном фронте без перемен» нес угрозу того, что молодежь станет отходить от патриотизма и примкнет к пацифистам. Исходя из этого роман был обвинен в том, что он является не более чем набором лживых утверждений из уст человека, который провел на фронте какие-то полтора месяца, книгой, написанной «сквозь призму сортира», по выражению одного из рецензентов. Вскоре критика начала обрушиваться и на личность автора: легкомысленный хроникер, изменивший написание своей фамилии на французский манер – Remarque вместо изначального