было правильным решением, от этого легче не становилось. Селин была права в том, что Рэмси был такой же жертвой, как и солдат, которого он убил ночью.

Но… в настоящее время его главной заботой была Амели. Селин могла спорить с ним по моральным вопросам, иногда даже оспаривая его решения, но он знал, как с ней обращаться, и всегда побеждал.

Амели открыто не подчинялась его приказам — и делала это перед мужчинами.

Это должно было прекратиться, и немедленно.

Он позволил ей выйти из сарая и уйти с Рюриком, но он знал, что Рюрик собирался отвести их лошадей на соседний луг пастись, поэтому он решил подождать и поймать Амели в одиночку. Он

не хотел смущать ее. Ему просто нужно было внушить ей абсолютную необходимость подчиняться его приказам в их нынешней ситуации. Ему было поручено защищать ее, и он не позволит ей подвергать себя опасности.

Однако, выждав немного, он отправился навестить ее палатку и обнаружил, что она пуста. Через некоторое время Гвардеец Сондерс сообщил ему, что она ушла с Рюриком, чтобы помочь ему с лошадьми, и что в последний раз Селин видели идущей к лагерю шахтеров со своим ящиком с припасами.

Это оставило Яромира перед целым днем, когда ему нечего было делать, кроме как думать, тушиться и злиться на Амели. В сумерках он стоял у входа в женскую палатку и ждал, скрестив руки на груди.

И это было его настроение, когда Амели возвращалась после своей экскурсии. Наблюдая за ее приближением, он не мог не думать о том, как она хороша в своем бледно-голубом платье, с короткими черными волосами, раскачивающимися взад и вперед. Ее кожа сияла, как будто прошедший день пошел ей на пользу.

Увидев его, она остановилась. — Рюрик убирает лошадей, — сказала она. — Вы что, ждете его?

— Нет. — Он подбородком указал на полог ее палатки. — Туда.

Она напряглась, но это только еще больше разозлило его, как будто ей нужно было быть осторожной с его поведением, а не наоборот.

— Я хочу поговорить с вами, — сказал он.

С настороженным выражением лица она вошла в палатку, и он последовал за ней.

Войдя внутрь, она повернулась к нему лицом и тоже скрестила руки на груди. Тихий голос в глубине его сознания говорил ему, что он плохо справляется с этим, и он знал ее достаточно хорошо, чтобы не брать ее в лоб, но он, казалось, не мог остановить себя.

— Прошлой ночью вы не подчинились прямому приказу, — начал он, позволяя гневу просочиться в его голос. — Хуже того, вы подставили подножку человеку, которого я назначил вашим сопровождающим, и забрали его оружие!

— Я спасла вам жизнь! Это я связала с вами и Селин. Это я ударила волка рукояткой копья, которое взяла с собой.

— Спасли мою… — пробормотал он. Неужели она действительно настолько бредит, чтобы поверить, что он не смог бы справиться с этим чудовищем в одиночку? — Моя работа-защищать вас, и наше положение здесь в лучшем случае неопределенно. Вы понимаете, насколько ваше поведение подорвало мой авторитет?

— Ваши полномочия? До сих пор вы ни черта не сделали, кроме того, что позволили капитану Кигану обойти нас и связать нам руки.

— Когда я отдам приказ, вы его выполните!

Глаза Амели сузились. — Я не один из ваших солдат! — крикнула она, разжимая руки и сжимая кулаки. — И я не какая-нибудь цыганка, которой можно приказывать, как Киган приказывает Марии!

Его голова непроизвольно дернулась, как будто она дала ему пощечину. — Как приказывает Киган… Он замолчал, настолько ошеломленный, что не смог закончить фразу, и на мгновение ему показалось, что он увидел вспышку паники и сожаления на ее лице.

Но это не имело значения.

Не говоря больше ни слова, он повернулся и вышел из палатки.

Глава 8

Когда Селин спустилась по тропинке между лагерями, а затем пробралась сквозь деревья, чтобы посмотреть на скопление солдатских палаток, низкий мужской голос привлек ее внимание. Она оглянулась и увидела, что капрал Куинн тихо отдает приказы мужчинам, которые собирались дежурить на вахте.

Его манера общения с ними сильно отличалась от манеры капитана Кигана: он говорил с ними властно, но в то же время уважительно и понимал, в каком напряжении они, должно быть, находятся. Молодой гвардеец Грэхем был в группе, выглядя таким же несчастным и потерянным, как и в полдень.

Когда Грэхем начал уходить, Куинн остановил его и сказал: «Я прикрыл твой пост. А ты возьми выходной на ночь.»

Этот маленький акт доброты тронул Селин и она она удивилась, как Куинн оказался простым капралом, служащим под началом такого человека, как Киган.

Куинн был гораздо лучшим лидером.

Это заставило ее задуматься о нескольких вещах, и она сменила направление, чтобы перехватить его. Глядя на него, ее любопытство росло. Он был из тех людей, которых князья часто ищут для службы, высокий и сильный, как Яромир, с ясными глазами и прямыми, но непринужденными манерами. прямыми, но непринужденными манерами. Его песчаные светлые волосы были подстрижены достаточно коротко, чтобы не казаться коротко остриженными, но и не настолько длинными, чтобы спутаться. У нее было такое чувство, что он ничего не сделал случайно.

«Добрый вечер, капрал», сказала она. «Это был очень тяжелый день».

Он неуверенно кивнул. «Я сожалею об этой сцене в сарае».

Она не собиралась давать ему отпущение грехов, но и не собиралась заставлять его чувствовать себя хуже, поэтому она сменила тему. «От вашего внимания не ускользнуло, что капитан Киган препятствует нашим усилиям, несмотря на письмо принца Антона. Мне было интересно… не могли бы вы рассказать мне, как капитан ухитрился получить это назначение? Он, кажется, презирает здесь почти всех и вся, как будто это задание ниже его достоинства.»

Если Куинн и был ошарашен ее вопросом, то хорошо это скрывал. Однако он, похоже, тоже раздумывал, отвечать ей или нет.

«К сожалению, я вынуждена напомнить вам, что именно ваш принц нанял моего господина,» — добавила она. «Я хотела бы знать, с чем мы имеем дело в плане сотрудничества.»

Услышав это, Куинн покачал головой. «Честно говоря, я не знаю, почему капитан так сдержанно одобрил ваши немногочисленные просьбы. У меня были веские причины беспокоиться о том, чтобы взять одного из этих зверей живым, но