посбрасывали свои торпеды, не доходя даже до «Уэйнрайта», и стали уходить, доставив командиру «Уэйнрайта» несколько волнующих моментов, когда он со своим эсминцем оказался среди несущихся торпед.

Ужас пилотов «Хейнкелей» можно было понять. Они шли на высоте всего 60 футов с юго-востока в приятном окружении тумана. Но туман рассеялся на последних 5 милях перед конвоем, моментально оставив экипажи самолетов беззащитными в слепящих лучах солнца. Те, которые заметили эсминец, перегородивший им путь, бросались наутек. Один из самолетов – «Хейнкель», с маркировкой IH+MH – ринулся к конвою, забыв обо всем на свете; его экипаж только в последний момент заметил эсминец, ощетинившийся зенитками. В панике штурман сбросил торпеду, не произведя никаких дополнительных установок. Прежде чем самолет успел сбросить вторую, оказался под градом огня. Один снаряд поразил носовую часть, второй – левое крыло. Пилот, лейтенант Кумайер, и его штурман были ранены. Левый двигатель задохнулся в дыму и замер, огонь проник в кабину. Экипаж попытался развернуть самолет в сторону Норвегии, но другой снаряд попал в кабину, и пламя усилилось. Летчик-штурман сбросил вторую торпеду – она упала недалеко от «Уэйнрайта», а затем и сам самолет плюхнулся на воду примерно в 4000 ярдах от эсминца, справа впереди от конвоя, недалеко от другого эсминца – «Ледбери». Командир «Уэйнрайта» Мун видел, как четыре немецких летчика забираются в резиновую шлюпку. Бомбардировщик же сразу пошел ко дну. Капитан 2-го ранга Брум поприветствовал американцев: «Спасибо за вашу большую поддержку, и поздравления с вашей стрельбой, впечатлившей всех нас и определенно оставившей пустое место в немецком ангаре».

Вид посаженного на воду «Хейнкеля», похоже, охладил пыл других экипажей, напавших на PQ-17 с правого фланга. За две минуты атака этой группы закончилась, все ее самолеты посбрасывали торпеды, не доходя целой мили до «Уэйнрайта». Прежде чем закончилась атака на авангард конвоя, началась вторая – справа на арьергард. Эту группу вел лейтенант Хеннеман, командир эскадрильи, за несколько недель до этого получивший письменную благодарность от Геринга за потопление пятидесятитысячного тоннажа грузовых судов союзников.

Сзади справа не было американского эсминца, готового смело отразить нападение, и здесь британская тактика прикрытия конвоя от атаки с воздуха показала свою несостоятельность перед лицом торпедоносцев. Девять бомбардировщиков-торпедоносцев сумели выйти на дистанцию поражения торпедами. В 6000 ярдах пять отвернули влево, а четыре пошли прямо на конвой.

Громыхание было невероятное. Грузовые суда открыли огонь из всех средств защиты, какие имелись, включая пусковые ракетные установки «свиные корыта», ракеты парашютные и управляемые по проводам, метательные установки Холмена, 4-дюймовые пушки, «бофорты», пулеметы, «браунинги», «эрликоны» и «льюисы». Два «Хейнкеля» пошли прямо на американское грузовое судно «Беллингем», и с дистанции 1500 ярдов его орудия открыли огонь. Задний самолет отвернул влево и сбросил две торпеды. Носовые пулеметы «Уильяма Хупера» открыли огонь, сделав несколько попаданий по самолету, видимо, самолету Айке, левый двигатель того задымил. Третий «Хейнкель» пошел в атаку прямо, на одной высоте, и сбросил торпеды в 500 ярдах. Их зеленые корпуса выпрыгнули раз из воды и затем заскользили под ней. Бомбардировщик продолжал идти на судно, держа курс прямо на его ходовой мостик. Оно выпустило по немцу все свои ракеты, но было слишком поздно. Офицер охраны, оглядываясь на бомбардировщик, правый двигатель которого был охвачен огнем, увидел след торпед, шедших прямо в направлении ходовой рубки. Одна из них попала в судно, пробила балластную цистерну правого борта, прежде чем взорваться, при этом через световой люк машинного отделения взрыв разрушил правый котел. «Уильям Хупер» начал погружаться в облаке поднявшегося асбеста и копоти, под какофонию доносившихся снизу звуков.

Немногие видели взрыв, потому что взгляды всех были прикованы к ведущему, очевидно, немецкой эскадрильи: этот человек, лейтенант Хеннеман, казалось, выбрал для себя судно в середине конвоя – «очень храбрый поступок», как скажет потом капитан 1-го ранга Мун, – и закрыл глаза на все вокруг себя: огненный ад, созданный «бофорами», пулеметами и трассирующими снарядами, устремившимися к его самолету. Двигатели самолета ревели над шестой, пятой и четвертой колоннами, порой ниже мостиков судов. Он, похоже, шел на «Беллингем». Четыре пулемета судна калибра 0,50 поливали самолет в упор убийственным бронебойным градом. Один только «Эль-Капитан» выпустил по самолету 95 снарядов калибра 0,30 и 200 – бронебойных калибра 0,50 из своего «браунинга». Его старпом увидел, как на фюзеляже появился огненный шар величиной с кулак, а затем огнем охватило весь самолет. Самолет Хеннемана вырвался далеко вперед своих. Он шел так низко, что грузовые суда оказались под перекрестным огнем своих, были жертвы. Один из стрелков судна «Эмпайр Тайд» был ранен в бедро пулей из пулемета другого судна, было повреждено многое и из оснастки. Другое судно всадило 4-дюймовый снаряд в носовую часть американского «Айронклэда», вызвав там негодование. Когда «Хейнкель» подходил к «Беллингему», помощник капитана судна взялся за «льюис» и сделал дюжину выстрелов по самолету, после чего «льюис» заклинило. Две торпеды на его глазах отделились от горящего самолета и, хорошо заметные в воде своими зелеными корпусами и ярко-желтыми головными частями, быстро мчались на суда. Одна прошла перед носом «Беллингема» в десятке футов, другая попала прямо в середину британского «Наварино», шедшего в колонне перед «Беллингемом». Взрыв произошел под самым мостиком, члены команды стали прыгать за борт. В ходовой рубке и на мостике разбились все стекла, вода устремилась в трюм номер 3, и судно получило крен на правый борт. Телеграф машинного отделения перестал действовать, и судно пошло резко влево. Две из спасательных шлюпок были торопливо спущены и тут же опрокинулись. «Беллингему» пришлось принять вправо, чтобы не столкнуться с торпедированным «Наварино» или не пройти по морякам, барахтавшимся в воде. Когда «Беллингем» проходил мимо державшихся на воде моряков, один из них помахал кулаком и выкрикнул:

– На Москву… Увидимся в России! – Видно, холодная вода придала ему смелости.

Пылающий бомбардировщик лейтенанта Хеннемана врезался в воду слева впереди «Вашингтона» – головного судна второй колонны. Как только самолет упал в море, громкие аплодисменты раздались на американских крейсерах эскадры Гамильтона, находившихся в нескольких милях от места события. «Мы радовались, как будто находились в Нью-Йорке, на представлении в Бруклине», – говорил потом один из очевидцев. А контр-адмирал Гамильтон, который направил крейсеры ближе к конвою, когда началась атака немцев, и имел, таким образом, «место в первом ряду партера», прокомментировал этот эпизод более официально: «По моему мнению, они уже больше не любители». Когда конвой проходил мимо горящего покореженного бомбардировщика, команда с «Эль-Капитана» ясно видела летчиков, боровшихся за жизнь в горящей кабине. Они, проходя достаточно близко к самолету, державшемуся