Джим всерьез подумывал, не выйти ли ему из Орка. Он не желал терпеть эти муки ни секунды дольше. Так не вернуться ли в палату, покинув это страдающее тело? Но Джим держался, твердя себе, что побудет с Орком еще несколько секунд. Что–то не давало ему уйти. Стыд за то, что он бросает Орка? Смешно. Орку от его невидимого и неосязаемого присутствия ни жарко ни холодно.

И все же Джим чувствовал, что проявит трусость, если выберет легкий путь.

Пока Джим боролся с самим собой, Орк поднялся и медленно пошел вниз по склону. Каждое его движение представляло собой одиссею боли. Но Орк не останавливался. Он миновал каменную осыпь у подножия горы и углубился в лес. Там росли в основном деревья, напоминающие высокие сосны с алыми кисточками на концах ветвей. От них пахло смесью ванили и арахиса. Между деревьями росли большие кусты с бочкообразными стволами и с пучком из двенадцати длинных побегов на верхушке, похожих на ветви папоротника. Вокруг кустов кишели насекомые. Наверное, их привлекала клейкая желтая жидкость, выступавшая у основания побегов. От нее шел запах гнилой картошки с примесью лимбургского сыра.

На деревьях обитали крылатые млекопитающие величиной с мышей. Они ныряли вниз, глотали насекомых и вновь возвращались на ветки. Один зверек пронесся рядом с Орком. Тот поймал его на лету, стиснул так, что полые косточки хрустнули, оторвал крылья, голову и ноги и выпил из шеи кровь. Потом содрал ногтями шкурку и сунул тушку в рот. Медленно пережевывая мясо, чтобы отделить его от костей, Орк продолжал свой путь через лес.

Джим пришел в ужас. В то же время он чувствовал удовлетворение насыщающегося Орка, и это чувство вскоре победило его собственное отвращение.

Джиму стало известно, потому что об этом думал Орк, что молодых властителей обучали выживать и даже неплохо жить в дикой местности. Орк и раньше много раз ел сырое мясо. Конечно, если бы он мог развести костер, то поджарил бы свою еду.

В этих местах много кремня. Орк сделает из него ножи, наконечники копий, топоры и головки для стрел. Этим оружием он будет убивать животных, из шкур которых сделает одежду и мешки. После этого он построит плот и поплывет вниз по реке.

Через восемнадцать дней после принятия этого решения Орк приплыл на своем плоту к широкому устью реки, впадавшей в море.

Глава 18

В мозгу у Орка был кто–то еще.

Джим много раз пугался с тех пор, как вошел в молодого властителя. Но то, что некто или нечто делит с ним мозг Орка, привело его в ужас. Так это было. отвратительно и так… жутко. Джиму было так муторно, что его вырвало бы, будь у него желудок и глотка. Присутствие чужака, несомненно угрожающее, не давало ему покоя.

Впрочем, ему была неведома истинная природа пришельца, вселившегося в Орка. Впервые Джим открыл, что рядом живет кто–то еще — Нечто — через два дня после того, как Орк разбил лагерь в устье реки. Джим это чувствовал. Разве могли слова выразить, как он это чувствует? Нет, не могли. Он просто знал, что этого существа не было здесь вплоть до той черной минуты, когда он, Джим, понял, что оно — здесь. Все равно что увидел тень человека–невидимки из книги Герберта Уэллса. Так же, бывало, в детстве он просыпался среди ночи и знал, что в шкафу сидит чудище и смотрит на него в полуоткрытую дверцу. Вся разница в том. что в этом шкафу, где помещался разум Орка, на самом деле что–то было. Джим не вызывал его с помощью воображения из своего подсознания. Оно существовало по–настоящему.

Ну а откуда он знал, что это Нечто таит в себе зло? Да оттуда же, наверно, откуда человек, умирающий от жажды в пустыне, знает, зачем над ним кружит стервятник.

Когда Орку оставались еще сутки пути до моря, он проснулся утром посреди голубой метели. Ее несло ветром с верховьев реки, и состояла она из лазурных снежинок размером в ладонь. От них шел сильный ореховый запах. Несколько минут они падали так густо, что Орк не мог ничего различить в десяти футах от себя. И вдруг метель стала слабеть, а там и совсем прекратилась. Хлопья не таяли, но к вечеру их почти не стало. Из леса нахлынула орда насекомых, птиц и зверей и принялась их пожирать. Уцелевшие хлопья через несколько часов побурели, и животные не трогали их.

Орк, глядя на это, решил тоже принять участие в банкете. На ощупь хлопья напоминали сухие чешуйки лишайника, но на вкус были словно отварная подсахаренная спаржа. Орк объедался ими, но потом ему пришлось выпить много воды. Они поглощали влагу из организма.

Джим предположил, что в хлопьях содержался какой–то вирус, проникающий в тело едока. Потом этот вирус проникает в нервную систему и каким–то образом превращается из дезорганизованной массы в ее копию, то есть сам становится существом, в которое вселился, или копией с него, произведя призрачную реконструкцию мозга и нервов носителя. Вирус отнимает у носителя его индивидуальность и подменяет его сознание своим, скопированным.

У Джима, когда он размышлял об этом, возникла, фигурально говоря, головная боль. Он признался себе, что не может знать, откуда взялось это Нечто и как оно проникло в разум Орка. То, что оно появилось вскоре после того, как Орк поел голубых хлопьев, может быть и совпадением.

Не пытайся ничего объяснить, сказал себе Джим. Думай о том, с чем имеешь дело здесь и сейчас. Найди способ, как побороть это невидимое, безрукое и безликое Нечто. Как бы сообщить о нем Орку? Никак, понял вскоре Джим. Бой, если он будет, произойдет только между ним самим и этим Нечто.

Джиму надоело повторять «Нечто», и он решил дать ему имя. Все должно иметь какое–то имя, какой–то ярлык. Как же его назвать?

Мозг–призрак, решил Джим. Имя не хуже других.

Через пять дней после высадки у моря Орк пошел на охоту добыть себе свежего мяса. Часа через три он увидел лесного оленя и принялся его скрадывать. Стрела уже лежала на тетиве, готовая взвиться и вонзиться в коричневый с черными пятнами бок травоядного, но что–то спугнуло дичь, прежде чем Орк подошел на расстояние выстрела. Олень