у меня было вр-ремя, я бы знал больше, но у меня не было дос-статочно вр-ремени даже с-с тобой. А вот фр-римане изучают твою р-расу уже очень долго.

— То есть они могут читать наши мысли? Хм-м… клянусь, что Чантавару это не известно! Тогда, полагаю, инспекция, о которой они здесь упоминали, была проведена через мозг управляющего… Но ты уверен в этом?

— Да. Это ес-сть точно. Давай я тебе объяс-сню.

Объяснение было коротким и по делу. Любая живая нервная система излучает энергию строго определенных видов. Существуют электрические импульсы, которые были обнаружены у человека с помощью энцефалографа еще до Лангли; небольшое тепловое излучение; существуют более слабые, но с большей проникающей способностью излучения в гиромагнитном спектре. Но набор излучений варьируется: каждой расе присуща своя собственная норма. Земной энцефалограф не обнаружил бы альфа-ритм человеческого мозга у холатанина — для этого ему пришлось бы изучить абсолютно новый язык.

На большинстве планет, в том числе и на Земле, у жителей в той или иной степени существует чувствительность к таким излучениям. Эволюционирующая жизнь создает органы, реагирующие на световые и звуковые колебания, и, если этого достаточно для выживания, она не идет дальше и не развивает способность «слышать» нервные импульсы. За исключением нескольких сомнительных аномалий — вопросы экстрасенсорных способностей у человека оставались предметом дебатов и споров по сей день: человечество было телепатически глухим. Но на некоторых планетах путем невероятных мутаций экстрасенсорные органы развивались, и большинство животных, включая и разумных, если таковые существовали, ими обладало. В случае с Холатом развитие было уникальным — животные могли не только воспринимать нервные импульсы, но и передавать их на короткое расстояние. Это было основой холатанского эмоционального сопереживания, это было причиной того, что Сарис мог управлять электронным устройством. Как бы следуя некоему закону компенсации, холатане плохо воспринимали разговорную речь и использовали ее лишь для того, чтобы четко сформулировать мысль телепатически.

Телепатия у фриман была «нормального» типа — чудовища могли только воспринимать, но не воздействовать, последнее они были способны осуществлять только с помощью специальных нервных окончаний, когда прикладывали их к другой особи.

Но телепатический слушатель не воспринимает мысль самое по себе. «Мысль» как таковая не существует в реальном мире; существует процесс мышления — поток импульсов между синапсами[601]. Фримане не читали в человеческом мозгу как таковом, а воспринимали сигналы на субвокальном уровне. Человек, думающий на сознательном уровне, «разговаривает сам с собой», моторные импульсы идут от мозга к горлу, как если бы он говорил вслух, но по пути импульсы подавляются. Именно эти импульсы воспринимали и интерпретировали фримане.

Поэтому, чтобы узнать, о чем думает другое существо, для начала им нужно было изучить его язык. И Сарис, и Лангли обычно думали на языках, не известных фриманам. Вот почему они воспринимали их мысли как абракадабру.

— Я… понимаю. — Человек кивнул. — Звучит правдоподобно. Как-то я прочитал о случае, который произошел за триста лет до моего времени. Мнимый телепат выступал перед папой — это такой религиозный деятель. Он опростоволосился, сказав, что ничего не может понять в мыслях священника, а папа ответил, что думал на латыни. Да, возможно, там произошло то же самое. — Он невесело рассмеялся. — По крайней мере, одно утешение — мы можем держать свои мысли в секрете.

— Ес-сть еще одно, — ответил холатанин. — У меня ес-сть для тебя пр-редупр-реждение. Скор-ро будет нападение.

— А?

— Веди с-себя не так тр-ревожно. Женщина, котор-рая у тебя была, — ее зовут Мар-рин? Я обнар-ружил в ней элек- трронную цепь.

— Что?! — У Лангли перехватило дыхание. Его охватила легкая нервная дрожь. — Но… это невозможно… она…

— В нее имплантир-ровали хир-рур-ргичес-ским путем штуку, котор-рая, я так думаю, ес-сть пер-редатчик с-с изменяемой час-стотой. Ее можно выс-следить. Я бы с-сказал Валти, но тогда я не был знаком с-с человечес-ской нер-рвной с-сис-стемой. Я думал, это нор-рмальная час-сть для ваших женщин, у нас-с они тоже отличаютс-ся от мужчин. Но тепер-рь, когда я видел вас-с больше, я понял пр-равду.

Лангли чувствовал, что его трясет. Марин… снова Марин! Но как?..

И тут он понял. Во время похищения. В конечном итоге оно было совершено с какой-то целью. Он, Лангли, никому не был нужен во время того рейда. Автоматический коммуникатор, подобный тому, который дал ему Валти, имплантированный с помощью современной хирургии, да.

Но такое устройство действует на небольшом расстоянии, а это значит, что только система детекторов вокруг всей планеты имеет шансы его выследить. И такая система могла быть только у Чантавара.

— Ну, в конце-то концов, сколько же Иуд в ней сидит?! — простонал Лангли.

— Мы должны пр-риготовитьс-ся, — спокойно сказал холатанин. — Наша охр-рана в таком с-случае попр-робует нас-с убить, нет? Будучи пр-редупр-реждены зар-ранее, мы с-смо- жем…

— Или предупредить Бранноха? — Лангли с минуту обыгрывал мысль и так и эдак, но в конце концов от нее отказался. Нет. Даже если центаврийцам удастся улизнуть, им на хвост сядет боевой флот Сола.

Тогда пусть победит Чантавар. Какая разница?

Лангли закрыл лицо руками. Зачем продолжать борьбу? Когда придут нападающие, он должен принять то, что ему суждено, как истинный джентльмен.

Нет. Где-то он чувствовал, что должен продолжать жить. В сегодняшней истории ему был дан голос; каким бы слабым он ни был, но это был голос, и от Лангли самого зависело, чтобы он продолжал звучать как можно дольше.

Наверно, прошло около часа, когда Сарис движением носа показал, чтобы Лангли был настороже.

— Гр-равитационные колебания. Думаю, тепер-рь вр-ремя нас-стало.

Глава 16

Взвыла сирена. Ее эхо разнеслось вдоль коридора, охранники вздрогнули и на мгновение застыли.

Дверь распахнулась настежь, и Сарис Хронна ринулся наружу. Его тигриная лапа размазала одного из солдат по противоположной стене. Второй перекувырнулся и упал в ярде от холатанина, все еще сжимая оружие. Потом он вскочил на ноги и стал поднимать ружье, но в этот момент его настиг Лангли.

Космонавт не был ни боксером, ни борцом. Он схватил ружье за ствол и, отведя его в сторону, второй рукой заехал охраннику в челюсть. Торианин моргнул, сплюнул кровь, но не упал, а пнул Лангли тяжелой бутсой в колено. Американец пошатнулся, боль словно ножом пронзила ногу. Центавриец отступил, поднимая мушкет. Одним движением Сарис отбросил Лангли в сторону и прихлопнул охранника.

— Ты в пор-рядке? — спросил он, резко обернувшись. — Р-ранен?

— Двигаться еще могу. — Лангли тряхнул головой, ощутив горечь поражения. — Пойдем… копать дальше. Может быть, еще удастся вырваться во время неразберихи.

В других помещениях гремели выстрелы и взрывы. Пройдя чуть дальше,