— Не буду. Никогда. Ни за что. Зачем? Чтобы снова нести боль?

— Идиот! — закричал демон. Он еще что-то говорил, но Ксандр не отвечал, мальчик начал засыпать. — Ты у меня, малыш мой, не уснешь, — прошипел Хонг.

Вся извращенная фантазия демона работала над созданием страшных образов. В начале Ксандр их игнорировал. Но Хонг знал свою жертву. Мальчик не выдержал и начал убегать, но образы преследовали его повсюду. Кажется, Ксандр пробегал почти сутки. Он хотел спать, но перед глазами стояли ужасы. Скрежет, крики в ушах, голова раскалывалась. Он ничего не ел — демон не давал. Был без сил, и мозг точно плавился, а движения мыслей стали хаотичными и болезненными. Вокруг всё горело, предметы летали — ну, как всегда. Только на сей раз Ксандр не знал, где здесь правда. Он уже вообще ничего не понимал: где ночь, где день, где право, где лево, где иллюзии, а где магия. Ксандр не хотел больше бороться с демоном и мечтал только о покое. Хоть на минуту. Хоть на мгновение.

Видимо, Хонг выдохся. Всё кончилось.

Ксандр с трудом добрался до избушки, поднялся на второй этаж и упал там в беспамятстве. Но пробыл он в этом состоянии недолго, около часа, затем всё повторилось.

Ксандр снова спустился, ушел из дома, через пару часов вернулся с корзинкой с растениями, забился в угол, и его не было слышно до вечера. Вечером он перекусил тем, что сготовила ведьма.

— Ты ведь решил остаться, — сказала она вдруг.

Для Ксандра было странным слышать чей-то реальный голос. Мальчик ответил:

— А разве меня смогут прогнать?

Демон, конечно, сулил убить ведьму. Но в Ксандре не осталось сил на ненависть к ней. Это бесило Хонга еще больше.

Пару дней ведьма наблюдала за мальчиком. Он не знал, куда себя деть, всё время уходил, приходил, каждый раз вид его становился всё хуже и хуже, а глаза были либо опустошенные, либо как у безумца. Где-то на втором этаже Ксандр нашел старые черные вещи, на которых не так заметны грязь, ожоги, раны и всё такое.

Этот ребенок был мертв, но жизнь в доме с ним переменилась. С пола исчезли кости, зато все стулья поломались. Пыль пропала, как и одно окно. Ксандр что-то постоянно делал, кричал, предметы разлетались от него в стороны. Он уже разучился контролировать свои силы, которые с каждым днем, казалось, только росли. И ладно бы пожары, землетрясения или когда кислород исчезает вдруг. Это ведьма еще могла остановить. Но затем Ксандр сильно заболел, и его тело начало электризовываться. Мальчика изнутри перетрясали молнии. Он хотел куда-нибудь пойти, а его передергивало, и он падал на пол. Руки дрожали и пускали энергию, пробивающую потолок. Ксандр не мог даже есть и пить. Его мучила жажда, но, когда он тянулся за бокалом, бокал либо сам врезался в него со всей дури, либо выпадал из ладоней во время очередного приступа. Мальчик уже боялся брать в руки предметы — они сразу же ломались, и боялся ходить — его било молнией. Еды почти не осталось.

— Ты должен научиться контролировать свои чувства, — сказала ведьма, когда Ксандру стало чуть лучше после ее снадобья. Он сидел перед ней за столом и дрожал. Пальцы на руке не разгибались, парализованные током. — Иначе они убьют тебя. Попробуй расслабиться.

— Не могу, — ответил Ксандр. Челюсть дрожала, он еле говорил.

— Ты слишком сильный колдун, чтобы иметь право не мочь. Давай, попробуем с простого. Огонь.

— Только не огонь! Пожалуйста. Только не он…

— Я повторяюсь: контролируй чувства. Страх — лишь одно из них.

Ведьма медленно пустила к мальчику огненную змейку. Ксандр подул на нее, чтобы затушить, но та только вспыхнула.

— Однако огонь тебя любит.

Какое-то время Ксандр был занят только тренировками, пытаясь снова научиться жить. Все те вещи, которые раньше давались ему легко, теперь стали непосильной ношей, но не поднять ее значило смерть. И что-то выходило. Мальчик понял, что, когда занят, демон не так сильно его достает, и Ксандр окунался в дела с головой, хотя «вспышки» не прекращались. Старуха начала мало-помалу больше разговаривать с ним, но практически всегда только отвечая на вопросы.

— У вас так много этих странных книг, — сказал однажды Ксандр. Он пытался разобраться в них, чтобы больше понять свои способности.

— Это не самые странные. Я жила в одном месте. О нем у вас ходят легенды. Страна, где люди обладают невероятными знаниями. Правда, это было так давно, что порой кажется, это лишь мне приснилось.

— Вы из них всё узнаете?

— Не только. Я теперь уже не читаю, но когда-то… Теперь я больше полагаюсь на магию. Мое тело и разум ослабели, но я была могущественной колдуньей, а такое просто так не уходит. Думаешь, почему я так долго жива? Может, я плохо вижу, но я чувствую тебя.

— И что же вы чувствуете?

— То, что ты и так, скорее всего, знаешь. У тебя чувствительная и оттого слабая душевная организация. Это не всегда плохо. Из-за этого у тебя задатки сильного мага. Ты знал, что у обычного колдуна одна-две врожденных способностей? А у тебя их с десяток. Конечно, с твоим-то коктейлем эмоций. Гнев, страх, тревога и много чего еще. Всё это пока что неконтролируемые чувства, но это пока что…

— Я не смогу подчинить их себе или побороть. Этот мрак меня поглощает. И чем глубже я падаю в него, тем сильнее и магия. Иногда мне кажется, что эти жуткие чувства — единственное настоящее во мне. И в такие моменты я сомневаюсь, стоит ли бороться.

— Ты ведь человек. В тебе есть и хорошее, и плохое — оба начала, и это ты решаешь, какое из них развивать.

— Разве? Но доброта… не спасает. Ее недостаточно. Не существует даже светлой магии. Какой тогда баланс? Почему магия связана только с какими-то отрицательными чувствами? Почему нет магии света, любви и добра, например?

— Она была. О ней сохранились много документов и вообще доказательств. Но кто-то захотел, чтобы только темная магия имела силу.

— И ее нельзя никак вернуть?

Старуха медленно повернула голову к мальчику.