Волевым решением назначив себя наблюдателем, я прошел чуть выше по склону и, присев возле дерева, принялся крутить головой, попутно обдумывая, не сильно ли мы наследили вокруг найденного блиндажа. Но через пару минут сам себя убедил, что — не сильно. Ходили осторожно, веток не ломали, явных отпечатков не оставляли. Внизу, возле обрывчика — это да… Порезвились неплохо, но кабаньи следы все спишут. А здесь — чисто сработали. Да и, судя по всему, живущие (или живущий) в этом схроне ведут ночной образ жизни. Днем им себя проявлять особого смысла нет, зато как стемнеет, можно и на разведку смотаться да и, вообще, вылезти на разминку — свежим воздухом подышать. Так что пусть выползает из своей норы: следы нашего пребывания он фиг обнаружит — впотьмах какие-либо детали разглядеть совершенно нереально.

И еще очень интересно — сколько их там сидит? Хотя чего я гадаю — сегодняшняя ночь все покажет. Даже если сидящие в блиндаже не захотят обследовать окружающую местность, то туалет под землей устраивать они точно не станут. Сейчас поляки чувствуют себя в безопасности и поэтому гадить будут на поверхности — скорее всего в близлежащем ручье. Вот тут мы их и сосчитаем.

Хотя… стоп. Отставить. Судя по набегающим облакам, сегодня ночью видимость будет как у негра в жопе. М-да… Без ПНВ — точно не обойтись. Прибор ночного видения до нас так и не дошел, хотя заявку почти месяц назад давали, но две «Совы» с новым крепежом под автомат Калашникова мы получили. Вот их и возьмем. Кстати, наши «ночники», особенно последнего, третьего выпуска, переплевывают немецкий ZG.1229 «Вампир» на раз. Дальность работы приблизительно такая же — в районе сотни метров, только вот четкость и контрастность изображения у фрицевского ночного прицела гораздо хуже. И всем были бы хороши «Совы», но вот аккумуляторы… Как в том анекдоте про навороченные часы и два чемодана батарей. Сам прицел с лампой ИК-подсветки весит два килограмма, а живой вес сумки с питанием — еще почти двенадцать кило. Так что для рейдов эта техника пока не очень пригодна…

И дело тут даже не в весе, а в том, что батареи разряжаются настолько быстро, аж оторопь берет. Заряжать их за «передком» само собой негде и бросать тоже нельзя — подотчетное имущество. А таскать лишний пуд бесполезной, разряженной аппаратуры — слишком накладно. Но сейчас «ночники» будут очень даже в тему! Во всяком случае на то, чтобы пересчитать при помощи них вылезших из-под земли противников, вполне сгодятся.

Поэтому еще минут через двадцать, когда ребята закончили оборудовать лежки, я, оставив Марата с Дауреном наблюдать за округой, захватил с собой «неразлучную парочку» и рванул по направлению к нашей базе.

Днем по лесу бегать — одно удовольствие, поэтому минут через сорок мы уже были на месте. Кивнув часовому, я заскочил в нашу палатку и, крутнув ручку телефона, затребовал встречи с непосредственным начальством.

Серега, видимо, сидел на месте, поэтому ждать долго не пришлось и уже через пару минут в трубке послышался его голос:

— Слушаю…

— Ты еще скажи — «внемлю»!

Гусев кашлянул и неожиданно сухо ответил:

— Илья, нам сейчас не до шуток. Но ты, судя по тону и времени появления, не «пустой» пришел?

— Так точно! Сходили «в цвет». Людей пока не обнаружили, но еще не вечер. Я оставил там одну пару наблюдателей, а сейчас мне срочно нужны запасные батареи к рации, аккумуляторы к «Совам» и нашим гарнитурам. Все у аккумуляторщиков должно быть, так что засылай своего Ваську или кого-нибудь из связистов — пускай подвезут.

— Молодцом! Хоть что-то хорошее на сегодня…

— Да что у вас приключилось-то?

Похоронный тон командира, на который я сначала не обратил внимания, заставил напрячься. Действительно — еще вчера вечером все было тип-топ, а сегодня днем что, стало резко плохо? С чего бы? Или Колычев какие-то хреновые новости привез? Но Серега решил не доверять эти сведения даже постоянно проверяемой «полевке» и ответил:

— Я сейчас сам подъеду, поговорим.

— Понял. Жду.

Постояв несколько секунд у телефона, я пожал плечами и, подумав, что решать проблемы надо по мере их поступления, не стал заниматься гаданиями, а принялся готовиться к ночному бдению. Гусеву все мною заказанное соберут минут за двадцать. Езды тут всего ничего, и через полчаса он уже будет здесь, а нам еще кучу необходимого барахла собрать надо, поэтому времени терять не будем.

Пока я паковал коробки с «Совами», мужики собирали дополнительный сухпай, плащ-палатки и в отдельный вещмешок — боеприпасы, ибо: «мало ли что», а патроны экономить — это такое дело, что хуже не придумаешь.

В общем, как я и предполагал, мы успели и собраться и перекурить до приезда командира. Когда же Гусев появился, ребята остались разгружать его «виллис», а я вместе с ним прошел в палатку, где доложил результаты сегодняшнего дня с подробностями. И сразу после обстоятельного доклада спросил:

— Так что у нас приключилось? Чего у тебя вид такой, как будто мылом насильно накормили?

Серега, прежде чем ответить, расстегнул крючок воротника, повздыхал и, прикурив от одной сигареты другую, выдал:

— Приключилось… До «приезда» товарища Сталина осталось три дня, а разведка докладывает странные вещи: вместо обещанного отряда в пятьсот человек там собралось меньше сотни!

Я пожал плечами:

— Понятное дело — остальные будут выдвигаться сразу к месту предварительного сбора, где-нибудь километрах в пятнадцати — двадцати отсюда. Да и та сотня наверняка разделится на более мелкие группы, для простоты и скрытности передвижения.

Гусев раздраженно ткнул сигаретой в пустую консервную банку, заменяющую нам пепельницу, и, едва сдерживаясь, рявкнул:

— Самый умный? В том-то и дело, если бы это было так, то мы бы не дергались! — Помяв фейс в ладони, он продолжил: — Никто к нам не выдвигается. Ни по каким направлениям…