Шрифт:
Закладка:
Сделано это было, разумеется, не из-за моих обменов, а в целях безопасности и сохранения секретности. Не зря же нам в первый день даже оружие свое запретили носить, как сильно выделяющееся и демаскирующее вновь прибывших как разведчиков. Хотя лично я считаю, что нас хоть в балетные пачки одень — по замашкам, да и общей моторике движений, знающий человек на раз скажет, кто из ху. Начальство, видимо, решило так же, и вот теперь мы живем на выселках. И пусть вдалеке от шикарного, эксклюзивного туалета, зато в очень хорошей компании. Опять-таки рев самолетов не раздражает…
Когда я доехал до нашего брезентового дома, мужики уже дрыхли и только Марат, сидя за столом, чего-то писал при свете переноски. Увидев меня, он спросил:
— Есть будешь? Еще горячее…
— Ага!
И приняв из рук Шаха действительно горячий котелок с кашей, я стал орудовать ложкой, попутно обсуждая со своим замом завтрашний план действий.
* * *— Ну что у тебя?
— Так же как и у тебя — пусто…
Третий час мы ползаем по этому пятачку расширяющимися кругами, но все напрасно. Ничего такого, что указывало бы на замаскированный блиндаж, так и не нашли. В результате этих поисков меня опять начали терзать смутные сомнения о его существовании, но вида я не показывал, нарезая круги вместе со всеми остальными. Только в результате к середине дня имел лишь ободранные колени да искусанную комарами морду. Давить кровососов шлепками я запретил в целях соблюдения звукомаскировки и теперь молча страдал, осторожно размазывая напившихся моей кровушки насекомых по физиономии. Остальные ребята выглядели не лучше. Они, похоже, так вымотались, что даже не матерились под нос, напарываясь на очередной сучок или отбивая атаки летающих паразитов.
Особенно тяжело приходилось Лешке и Женьке. Даурен таскал рацию, поэтому эта стезя его миновала, а вот Гек со Змеем изображали из себя кабанов, оставляя следы этих парнокопытных специально вырезанными палками. Просто я прикинул, что мы тут все равно натопчем настолько, что этого не скрыть, но изобразить, будто здесь просто прогулялась стайка диких свиней, нам вполне по силам. Ведь кто его знает — вдруг сегодня мы ничего не найдем, а живущие в «схроне», выползая на поверхность, обнаружат следы человеческой деятельности возле своего убежища. А так, увидев примятую траву, кое-где вскопанную землю, поломанные ветки кустов и отпечатки кабаньих копыт, ничего плохого не подумают. Тем более что четких отпечатков обуви они не увидят, так как сапоги мы обмотали тряпками и теперь оставляли за собой, только маловразумительные вмятинки.
В конце концов, придавив очередного комара, я, чувствуя, что сейчас окончательно озверею, прислонился к дереву и, вытирая пот, сказал Марату:
— Все перекур. Собирай людей. Выдвинемся во-о-н туда, на бугорок. Там хоть ветер какой-никакой, может хоть немного разгонит этих летающих пособников Гитлера. Заодно перекусим и фляги наполним, а то у меня уже пусто.
Шах кивнул, и, через несколько минут собрав людей, мы пошли в выбранном направлении. Отойдя от места, которое я определил как крайнюю точку поиска, метров на триста, уселись в тенечке возле поваленного дерева. Комарья тут действительно было поменьше, поэтому, наполнив фляги в ручье, текущем неподалеку, и достав сухпай, народ, живописно разлегшись, принялся за обед. Настроение у всех было аховое, поэтому, дожевав свой сладкий брикет, я запил его из фляги и, откинувшись на спину, бодро сказал:
— Да уж, поисковики из нас хреновенькие. А ведь при отсутствии собак вся надежда была на Гека. Кто еще может учуять врага в глухом лесу? Только Пучков! Но Леха, вместо того чтобы включить обоняние и смекалку, обожрал всю землянику в своем секторе поиска и, осоловев от количества съеденного, на этом успокоился.
— Вовсе не всю… И кстати, ты сам ягоды трескал только так!
— Мне положено — для поддержания умственной деятельности. А старшим замечания делать — моветон! Так что язык укороти и слушай, что умные люди хотят вам рассказать…
А рассказать, для поднятия бодрости духа, я хотел один эпизод из известной книги Богомолова. Просто по ассоциации вспомнилось. И там и здесь был август сорок четвертого года. И там и здесь советские спецы занимались поисками вражеских агентов. Самое смешное, что я, читая «Момент истины», ну совершенно не мог предположить, что окажусь на месте книжных героев. Вона ведь, как жизнь повернулась… И ведь действовали СМЕРШевцы недалеко от этих мест, только при этом они втроем умудрились обнаружить в таком же лесу не какой-то схрон, а точку выхода немецкой рации в эфир! А это даже не иголку в стоге сена найти…
Тогда, читая, я этого не понимал, зато сейчас отлично осознавал высочайшую степень подготовки группы Алехина и несомненную удачу, которая оказалась на их стороне.
Поэтому, выдав книжного капитана за своего знакомого из третьего отдела СМЕРШа, я начал рассказывать мужикам этот эпизод из книги. Ребята слушали внимательно, сопереживающе качая головами в самых напряженных моментах повествования. Ну да, это нам все очень знакомо — и вонь трупов в летнем лесу, и внезапные обстрелы из тихих кустов, и поиски скрытых следов. А уж то, как один из СМЕРШевцев нашел примятую плащ-палаткой траву, горелую спичку под дерном и пропил от антенны, вызвало даже приглушенные одобрительные восклицания. Змей, баюкающий на коленях автомат, после выражения одобрения, задумчиво протянул:
— Да… те мужики — настоящие «волкодавы». Но если они сумели, мы что, не сможем? Пусть у нас специфика несколько другая, но ведь и площадь поиска не в пример меньше!
Во! Именно этого я и добивался своим рассказом. Подбодрить пацанов и показать, что люди в гораздо более проигрышной ситуации сумели достичь поставленной цели. И, похоже, это у меня получилось. Теперь ребята, желая доказать, что разведка у нас может работать не хуже контрразведки, тут весь лес перероют, но АКовский бункер, если он только тут существует, найдут!
Поэтому, пока этот порыв не прошел, я встал и, поправив автомат, бодро сказал:
