Он остановился у широкой речушки. Наконец залез в воду и принялся омывать тело. Водные процедуры — залог крепкого здоровья. Вода стекала с его тела приобретая густой мутный окрас. Будто юноша не мылся много месяцев. На деле его кожа, внутренние органы и кости освобождались от примесей.

Каждый день, вдыхая воздух тело человека портится, стареет, наполняется примесями, которые токсично влияют на организм, делая его более смертным. Но этап Возведения Арконов укреплял тело практика, выводя все токсины и примеси наружу. В совокупности с правильными медитативными техниками и дыханием можно было полностью очистить организм к стадии седьмого-восьмого Аркона. Это позволяло практику приобрести защиту от всевозможных человеческих болезней и продлить свою жизнь до трех-пяти сотен лет.

Ивор глубоко дышал, позволяя энергии циркулировать по телу, проходя через узел сердца и киноварное поле. Лунный свет аккуратно падал на его обнаженное тело. За время своего путешествия оно стало намного крепче, более закаленным. Но тем не менее он оставался достаточно худым юношей с мраморной кожей, который не шел в сравнение с огромными богатырями. На торсе и руках Ивора появились шрамы, каждый из которых имел свое воспоминание. Прошло более трех лет по его внутреннему времени, и более двух, с момента, как он покинул родную Полаву.

Закончив водные процедуры, он тяжело выдохнул. Чувство облегчения и свежести наполнило его. Тело казалось более легким и послушным нежели раньше, а ведь это был лишь Аркон Тура — первый Аркон.

Ночь прошла тихо и спокойно, впервые за долгое время Ивор выспался и привел себя в порядок. Сменил одежду, очистил и выстирал ту, что была на нем.

Еще несколько дней пути и лес наконец начал расступаться, являя перед юношей густые кустарники и небольшие древесные нагромождения.

Вдалеке виднелось множество деревянных домов с соломенной крышей. Зданий было больше, чем в Полаве по памяти Ивора. Одно он знал наверняка, в деревнях люди более открытые и гостеприимные.

«Наконец нам удастся нормально поесть, не вяленное мясо и прошлогодний хлеб, а похлебку какую-нибудь, да и поспать на кровати было бы здорово».

«Нам? Я не нуждаюсь в еде, если ты не помнишь, да и тебе скоро не потребуется, ты слишком часто ешь, твой организм может существовать гораздо дольше без еды»

«А как не есть то, когда вкусно?»

«Иногда мне кажется, что я выбрала не того спутника»

«Что?»

«Ничего! Говорю ты самый лучший, дуй в деревню»

«Я чувствую сарказм».

«Ну, хоть нюх у тебя не отказал. В отличии от вкуса на женщин».

«Эй!»

Звездочка тихо хохотнула.

Деревня оказалась действительно оживленной. Ивор не стал попадаться на глаза всем подряд, а пошел по окраине, подыскивая последний домик. Инстинкты подсказывали ему, что на окраине будет безопаснее и спокойнее.

Домик нашелся почти сразу. Старенький, покосившийся, из круглого дерева. Небольшой дворик, огороженный частоколом, а позади достаточно широкий огород с различными овощами. Все было убрано, лопаты и грабли бережно разложены под навесом. Впечатление производилось такое, будто здесь живет очень ответственный хозяин, любящий чистоту и порядок.

Ивор аккуратно постучал в дверь трижды. Оттуда выглянула пожилая женщина, которой было около семидесяти лет.

Морщинистое лицо имело добрые и приятные черты, редкие седые волосы аккуратно зачесаны назад.

— Добрый день, я тут путешествую, хотелось бы знать, куда забрел, да и если есть возможность, остановиться на ночлег. В качестве оплаты могу предложить свою рабочую силу или пару духовных камней.

Бабушка улыбнулась наполовину беззубым ртом.

— Ох, милый мой, забрел ты в Муромы. Давно наша деревня тут стоит, грех не знать, вестимо совсем издалека ты держишь путь. Ночлег, отчего же нет, думаю коль сегодня поогородничаешь со мной, то и на ужин, и на ночлег отработаешь. Звать-то тя как?

— Ивор из Полавы.

— Полава… Зничевское название-то, и правда занесло тебя, милок.

Бабушка отворила дверь, внутри было очень чисто и приятно. Дубовый столик со множеством вырезанных деревянных фигур, теплые и мягкие шкуры на полу и стенах. Широкая печь, укрытая одеялами. На печи лежал мальчонка лет пяти-шести, не больше.

— Я Милица, а это внучек мой, что на печи сидит. Илейка.

— Ба, ну я же говорил тебе, не зови меня Илейка, не мое это имя. Илья я, бабуль, Илья!

Глава 69. Калики перехожие

Ивор работал лопатой под припекающим закатным солнцем. Капельки пота блестели на его открытом лбу. Он завязал свои уже сильно отросшие волосы в тугой хвост.

— Чеснок в этом году выдался на славу, здоровый.

Бабуля Милица сидела на скамье, наблюдая за юношей.

Ивор поднял взгляд на солнце и вытер пот. В нем все еще были примеси, от которых освобождалось его тело. На мгновение задумавшись он посмотрел на пожилую женщину.

— Бабуль, а что с Ильей случилось? Почему с печи не слазит?

— Дык с рождения он такой. Не ходит совсем. Все что ниже поясу не работает. Проказа это. Иль проклятье этих чертовых практиков. Не дают они обычным людям жить.

— А родители его?

— Померли. Как ушли в под Карачарово, деревушку соседнюю, лес валить, так Бер на них и напал. Растаскал мою дитятку, да жену его. С тех пор Илейку к себе я забрала, выхаживаю. Внучек он бойкий, задорный. Недуг-то забрал пол тела у него, но пламя в глазах не смог. Живой он мальчик.

«Что скажешь? Проклятье?»

«Ну так пойдем и посмотрим, я тебе как через стены смотреть буду?»

«Значит не против взглянуть, ну и отлично»

«Почему же я должна быть против? Во-первых, ребенок вряд ли виноват в чем-то и не заслужил проклятье, во-вторых, тебе неплохая практика. Проклятий много, не со всеми удается справиться, но когда ты постигнешь суть какого-то из них, то твой организм не будет подвержен ему. Сильного практика одним и тем же дважды не заморишь».

«То есть ты после избавления от Венца больше не можешь быть им проклята?»

«Венец — это сила немного иного порядка. Проклятье, которое не подчиняется ни законам культивации, ни законам мирового древа. Оно может убить любого. Мне малость повезло, я смогла распределить энергию так, чтобы не умереть мгновенно. У меня было всего четверть маха времени, чтобы сделать это».

«А что было потом?»

«Техникой пространственного удара меня выбили из небесной обители. Я летела несколько дней, прежде чем… ты нашел меня».

Голос Звездочки был то ли озлобленный,