– Я сказала, что предлагаю сделку, – повторила она более твердо. – В обмен на свой долговой контракт.

Бааз отстраненно смотрел на нее несколько минут, а затем на его лице отразились одновременно раздражение и недоверие.

– Ты не можешь предлагать бартер мне.

Коффи стояла на своем:

– Почему же?

Бааз прищурился:

– Потому что тебе нечего предложить. На тебе долг, ты нищая. У тебя совершенно ничего нет.

Это была правда. Всю жизнь Коффи была бедной, и на ней висел долг, который ей не принадлежал. Бааз был прав, когда сказал, что ей ничего не принадлежало. Но это не значило, что у нее ничего нет.

– Кое-что у меня есть, – быстро выговорила она. – То, чего вы хотите больше всего.

Бааз снова нахмурился:

– И что же это?

– Новейший аттракцион Ночного зоопарка, который я добуду для вас. – Коффи склонила голову, стараясь выглядеть скромной. Чтобы это сработало, ее слова должны прозвучать убедительно, но естественно.

– О чем ты говоришь? – рявкнул Бааз.

Коффи глубоко вдохнула.

– Прошлой ночью, после того как я сбежала из Ночного зоопарка и перелезла через стену, я видела в полях лемонграсса существо, – сказала она.

Бааз прищурился:

– Какое существо?

– Огромное ужасное создание, – зловеще произнесла она. – С глазами черными, как ночь, и зубами, которые были длиннее моих пальцев…

– Твоих… твоих пальцев?

– Я не вру. – Коффи выдержала взгляд хозяина. Если она чему и научилась, наблюдая за ним все эти годы, проведенные в Ночном зоопарке, так это тому, как рассказывать историю, как удерживать внимание аудитории цветистыми фразами и драматическими паузами. – И я знаю, кто это. Шетани.

Слова произвели мгновенный эффект. Бааз застыл.

– Это невозможно.

– Так и было, – возразила Коффи. – Я сама видела. Оно подошло ко мне.

– И все же ты сейчас здесь. – Бааз скрестил на груди толстые руки. – Невредимая.

– Оно не коснулось меня, – объяснила Коффи. – Оно убежало, потому что… – Она помедлила. Это был момент истины, сплетение правды и лжи. – Потому что я приказала ему уйти, и оно подчинилось.

Последовала многозначительная пауза, такая долгая, что Коффи вспотела. Бааз смотрел на нее, потрясенный, а затем расхохотался, запрокинув голову.

– Ты… – пытался произнести он между всхлипами. – Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты, хилая девчонка, отдала приказ Шетани из Великих джунглей и оно подчинилось?

– Я бы здесь не стояла, если бы это было не так. – Коффи сохраняла невозмутимость. – И воин, который перелез через стену и погнался за мной, тоже не уцелел бы. Он так испугался, что в итоге отпустил меня.

Бааз тут же перестал смеяться. По его лицу пробежала тень, и показалось, будто ее слова начали до него доходить, а с ними и понимание чего-то, ей неведомого. Затем она увидела новую эмоцию. Страх.

– Ты… ты и правда видела его во плоти? – Его глаза округлились в ужасе. – И ты правда приказала ему пощадить тебя?

– Да.

– Как? – прошептал Бааз. – Как ты это сделала?

– Магия не всегда была заточена на страницах сказок. – Коффи в точности повторила слова, которые сказала ей старуха на рынке. – Она ослабела, но она по-прежнему существует в Лкоссе, доступная нескольким избранным. И я одна из них.

Бааз показал на нее пальцем.

– То, что ты говоришь, – богохульство, – предупредил он. – Я могу донести на тебя…

– Можешь, – быстро сказала Коффи. – Или ты можешь существенно поправить свое состояние.

Бааз пристально смотрел на нее.

– О чем ты?

– Прошлой ночью я отослала Шетани прочь, – сказала Коффи. – Но что, если я смогу найти его и привести обратно в Ночной зоопарк? Что, если оно станет твоим новейшим аттракционом?

– Это не сработает. – Бааз сглотнул. – Люди не станут платить, чтобы посмотреть на что-то настолько омерзительное…

– Я знаю одного человека, который не отказался бы, – возразила Коффи. – Кухани. Ты же слышал, что прошлой ночью сказал купец. Торговцы больше не приходят в город, люди боятся. Как ты думаешь, насколько благодарен будет человек, который контролирует самые глубокие карманы в окрестностях, тому, кто решил его самую большую проблему?

Она увидела, как страх в лице Бааза превращается в голод. И в этот момент она поняла, что убедила его. Ее хозяин был жестоким, агрессивным и жадным, но он был прежде всего предпринимателем.

Она почти закончила выступление.

– Ты упомянула бартер, – медленно сказал он, явно вычисляя в уме. – Что бы ты обменяла на Шетани?

– Полное уничтожение долгов моей семьи, чтобы я смогла покинуть Ночной зоопарк навсегда, – тут же сказала Коффи. – И долгов Джабира. Мне нужно пойти в джунгли и найти Шетани, так что мне понадобится небольшая помощь с припасами.

– Естественно. – Улыбка Бааза была острой как бритва. Он наклонил голову, словно увидел Коффи впервые. – Знаешь, у нас тут возникает что-то вроде конфликта интересов. Как только я выпущу тебя отсюда, ты тут же сможешь сбежать.

– Я вернусь ради Джабира, – ответила Коффи. – Я не оставлю его.

Бааз покачал головой.

– Ты уже бросила его однажды. Что помешает тебе сделать это снова?

Эти слова причинили ей боль, и Коффи внезапно порадовалась, что Джабира нет рядом и он не слышит этот разговор. Конечно, она не знала, жив ли он, погребенный под обломками шатра, и тут же предположила худшее, но это не меняло правды. Бааз был прав: она бросила его. Он ухмыльнулся еще заметнее.

– Думаю, нам нужно кое-что обговорить, – весело произнес он. – Чтобы ты была по-настоящему заинтересована в результате.

Коффи сглотнула:

– Чего ты хочешь?

– Четко установленных условий, – сказал Бааз. – У твоей маленькой охоты будет лимит времени. Думаю, до начала сезона дождей ты должна найти Шетани и привести сюда. Если не справишься, я добавлю к твоему долгу плату за причиненные неудобства в размере семисот федха.

Коффи нахмурилась. Сезон дождей был уже близко, так что у нее в лучшем случае около недели.

– Ладно.

– Если ты вернешься вовремя, но без Шетани, я тоже добавлю плату за причиненные неудобства.

– Ясно.

– Наконец, если ты вообще не вернешься, – продолжал Бааз, – новые долги, которые теперь на тебе, и плата за причиненные неудобства перейдут к Джабиру и… к твоей матери.

Коффи застыла.

– Что? – Она попыталась упорядочить мысли, которые метались в сознании, сражаясь за ее внимание.

Мама.

Это невозможно, но это было так. Бааз врал. Но что, если он говорил правду? Могло ли это быть правдой? Она стиснула зубы, борясь с болью, борясь с надеждой.

Мама.

Жестокие картины в ее сознании сталкивались с прекрасными. Она видела, как мама лежит рядом с ней, в хижине, и тихонько поет народные песни.