Я закрыла руками глаза в ожидании расправы, но ничего не происходило. Только тяжелое дыхание ощущалось возле самого уха. Почему он меня не ест? Только после этого вопроса, заданного самой себе, я вдруг все поняла.

Аларм? — пискнула я не открывая глаз.

Почувствовала, как зверь в подтверждении моих слов, лизнул ладонь. Тогда я открыла глаза и взглянула на своего друга. Он еле заметно вилял хвостом, как собака, это зрелище повеселило меня. Но он пришел ко мне не просто так, я видела в его глазах желание поговорить, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Я не сразу поняла, почему он не оборачивается, видимо, напряжение последних дней сказалось на моих умственных способностях. Я сбегала до постирочной и сорвала простынь с веревки, на которой она сушилась. Превратившись в человека, Аларм завернулся в простыню. Мы стояли в тени деревьев, укрытые темной ночи, звуками засыпающего сада и совсем чуть-чуть магией молодого человека. После родов ко мне стало возвращаться магическое зрение. Сейчас я впервые за долго время увидела свет чужой силы.

Что ты тут делаешь? — шепотом спросила я.

Смешно поправляя все время сползающую простынь, молодой человек, протянул мне руку, на которой висела цепочка с подозрительно большим кулоном.

Носи его и не снимай, в нужный момент он тебе пригодиться! — сказал загадочно Аларм.

Что это? — подозрительно поинтересовалась я.

Если честно, я и сам не знаю, Грета передала со словами “Это поможет в нужный момент”! — пожал плечами мужчина.

Я отстегнула браслет от его руки, чтобы он занял место на моей. Я не сомневалась, что Грета передала его не просто так.

Что-то удалось узнать? — после моих манипуляций спросил мужчина.

Я рассказала ему про пожилую герцогиню, про графиню Дебой и про панибратские отношения последней и императрицы.

Аларм долго молчал, я наблюдала за ним. Он устал, и это было видно по его опущенным плечам, по синякам под глазами, по его тревожному взгляду. Неужели и в нашем герцогстве не все так гладко, как мне виделось? Что происходит там, пока я строю из себя спасительницу?

Я не буду скрывать от тебя реальное положение дел. но мы с Синклером как можем защищаем наши границы! Орки регулярно нападают на нас, в последние пару дней, они стали более наглыми!

Я думаю, что это связано с тем, что Дерек у них под контролем! Они чувствуют, что в одиночку тебе не справиться! — предположила я.

Аларм со мной согласился. Да и предположений-то было не так много, и мы оба это прекрасно понимали. А еще было очевидно, что если мы не вернем Дерека, то мы можем потерять не только наши земли, но и жизни. Как не прискорбно было признавать это Аларму, но брат все же был магически сильнее.

Как наши дети? — я не могла об этом спрашивать без слез на глазах. Они там без меня, я не могу взять их на руки, прижать к себе, покачать. Я не могу поцеловать их пухлые щечки.

Как бы я хотела сейчас оказаться далеко от дворца, в теплой уютной гостиной, около камина, смотреть на тлеющие угли, прижимать к груди своих детей и наслаждаться их запахом, слушать биение их сердца. Вместо этого, я втянута в интриги двора, в заговор против всей империи.

Они очень быстро растут, у них уже начинает проявляться сила. Они сильны, очень сильны! — с восхищением говорил о них отец.

Меня не на шутку это напугало. Слишком рано дети стали показывать свои магические способности. Слишком рано! Если следовать заветам предков, то их ранняя магическая зрелость чревата войной.

Я беспокоюсь! — озабоченно пробормотала я себе под нос.

Это может сыграть нам на руку! — возразил Аларм.

Наши дети — не оружие в войне! — резко ответила я.

Мужчина понял, что я не разделяю его восторгов и поспешил откланяться.

Я возвращалась к себе в комнату в тяжелых раздумьях. Все шло совершенно не так, как мне бы хотелось, но в то же время, Грета, которой открыто больше, чем каждому из нас, верила в благополучный исход. Маленькая, пустая комната, которая каждый день встречала меня безликой обстановкой стала для меня олицетворением отчаинья. Я частенько представляла себе, что в ней живет молодая девушка, которая работает с утра до ночи и совершенно не видит белого света. А что с ней было бы через двадцать лет? Неужели, ее встречали бы те же голые однотонные стены, та же пустынная узкая кровать. Мне же есть ради кого трудиться, ради кого рисковать!

Ночью мне снова снились дети. Они обнимали меня во сне, а я только плакала. Плакала от того, что не могу прижать их к груди, не могу погладить их по волосам.

Малыши мои, — всхлипывала я, — Зачем вы так быстро растете?

Мы защитим вас! — отвечали они хором.

Я хотела закричать, то что это я должна их защищать, а не они меня, но во сне я лишь раскрывала рот, как рыба.

Проснулась я ранним утром, подушка была вся в слезах. Чувствовала ли я разбитость? Скорее опустошенность от невозможности ничего изменить. Механически оделась и привела себя в порядок. Надо было собрать волю в кулак, чтобы продолжить идти в неизвестность, которая с каждым днем для меня становилась все ужаснее. Эта неизвестность пугала и вселяла надежду одновременно. Сейчас нужно было лелеять эту надежду, чтобы не потерять ее, чтобы не погрязнуть в пучине темноты, в которой я блуждаю уже столько времени.